Я уже направился было в его сторону, но меня перехватил Гней

— Примас, Петроний хочет с тобой поговорить — легионер покосился на апостолов — наедине.

Пришлось отложить разговор с Петром до лучших времен и подойти к центуриону, стоящему у входа в пещеру.

— Марк, объясни мне, что здесь происходит?! Зачем сюда пришло столько людей, чего они все ждут?! Только я отправил к тебе этих учеников Назаретянина, так сюда еще какие-то их бабы заявились, начали выть, чтобы их в гробницу впустили. Пытались прогнать — не уходят!

— И где они теперь?

— Вон в сторонке стоят — кивнул мне Петроний на стайку взволнованных иудейских женщин в темных закрытых одеждах с глиняными сосудами в руках. К ним уже подошли апостолы Иоанн и Иаков, и теперь что-то тихо им втолковывали.

Одна из женщин — постарше остальных — погладила по плечу Иакова, а на Иоанне заботливо поправила сбившийся ворот его туники. Так надо понимать, что это их мать — Саломия, а все женщины — те самые жены-мироносицы, которые в моей истории и обнаружили исчезновение тела Христа. Только теперь дорогу им преграждали легионеры из моего контуберния. А печать Петрония и валун до сих пор затворяли вход в пещеру.

— Не трогай их, центурион, это родственницы учеников Иешуа, они ничего плохого не замышляли.

— А зачем тогда рвались в гробницу?

— Чтобы соблюсти иудейский ритуал и умастить тело Христа благовониями.

Петроний поджал губы, недовольно покосился в их сторону и снова вернулся к главному вопросу

— Так чего все ждут, Марк? Зачем вы привели с собой первосвященников?

— Чтобы они в присутствии апостолов, паломников и римлян засвидетельствовали Воскресение Иешуа.

— Воскресение?! — выкатил глаза центурион — Ты веришь в это? Получается, Никодим вчера правду сказал — ты тоже стал учеником Иешуа?

— Да, Петроний. Стал.

Я поднял глаза на посветлевшее небо. Почти рассвело… Вот-вот взойдет солнце и жизнь наша изменится навсегда. Готовы ли люди к этому? Готовы ли апостолы к служению, завещанному им Учителем? И готов ли я сам к тому пути, что выбрал для себя в этой реальности? Скоро все узнаем…

Сделал шаг к валуну, дотронулся до него рукой, потом прислонился лбом, прикрыл глаза. Не помню, чтобы я когда-нибудь раньше так адски уставал… Пошли вторые сутки, как я без сна и без отдыха, а череде событий все нет ни конца, ни края. И я уже сам чувствую, как незаметно врастаю в этот древний мир, привыкая думать, как все они и действовать — жестко, решительно и цинично. Ничего не держит меня в этом мире кроме долга перед Логосом, и нет у меня здесь тех слабостей, из-за которых снова можно будет взять за глотку. Больше я такой ошибки не совершу.

Все важное и личное осталось там, в прошлой жизни — Вика, друзья, мой нерожденный ребенок, которого я никогда не увижу. Даже ведь и не узнаю, кто у нас родился — сын или дочь… Но если нет слабостей, значит у меня развязаны руки. Значит, можно жить без оглядки и умереть без сожаления. Ведь именно этого ждут от меня те, кто сюда отправил? Ладно… что-то я отвлекся. Пора заняться делом.

Открыл глаза и понял, что от камня больше не фонит, как прежде. Поискав глазами Петра, наткнулся на его понимающий взгляд — он тоже почувствовал это. Значит, Иешуа больше нет в гробнице и незачем медлить.

— Марк… Тебе нехорошо? — на плечо легла крепкая рука Лонгина

— Устал просто… Зови всех сюда, будем вскрывать пещеру.

Через несколько минут у входа собрались все «ответственные и заинтересованные» лица. Я обвел их взглядом и приступил к процедуре освидетельствования

— Петроний, подтверждаешь ли ты, что за время несения здесь охраны никто не входил и не выходил из этой гробницы? Что твоя печать не была нарушена?

— Клянусь! — центурион ударил себя кулаком в грудь и качнул головой.