Злые глаза и органы, не нуждающиеся в свете для того, чтобы различать окружающее, неотрывно следили за смертными, которые, миновав закрытые двери дома кровавой резни, вышли на площадь. Симна ибн Синд по‑прежнему сжимал в руке меч и шел чуть сбоку от товарищей, прикрывая их от возможного нападения.

Очутившись на площади, они испытали огромное облегчение: ящер, который слишком долго собирался перебраться из города, сказал правду. В центре площади возвышался фонтан, сложенный из вулканического камня. Струя воды била выше чем на пятнадцать футов, и это, безусловно, был природный источник. Можно было не опасаться, что он иссякнет через минуту.

Вот только путешественникам он не мог принести никакой пользы.

Фонтан Скопэйна был гейзером!

В этом была своя логика: что еще может украшать центр адского города, если не бездонный источник кипящей воды!

Струя была настолько горячей, что люди не смогли даже подойти к фонтану. Хункапа Аюб и Алита тем более были вынуждены держаться подальше. Эхомба задумался о том, как справиться с этой новой трудностью, и в это время Симна потрогал его за плечо. Этиоль обернулся и увидел то, что уже раньше заметил северянин.

Ободренные растерянностью чужаков, мерзкие жители Скопэйна повылезали из нор, ям, сточных канав и прочих приятных местечек. Существа с огромными глазами и клешнями вместо рук медленно подползали к фонтану. Вооружены они были куда хуже, чем их приятели из дома кровавой резни, зато их было гораздо больше. Создавалось впечатление, что весь этот зловонный город начал сползаться на площадь, словно там открывалась ярмарка.

Стиснув зубы, Симна крепче сжал рукоять меча.

– Сейчас начнется еще одно сражение, братец! Сколько же их тут! Надеюсь, они не знают, как я устал. Махать мечом – тяжелая работа.

– Мы все устали, – сказал пастух. – Надеюсь, драться нам не придется.

– Тем более за эту воду! Она хороша для варки цыплят, но взять ее с собой мы никак не сможем.

– А если сможем?

Эхомба поднял руку и направил лезвие небесного меча… нет, не на сборище дьявольских отродий, все ближе подползающих к путникам, а на гейзер. На этот раз свет, излучаемый чудесным клинком, был настолько глубок, что казался почти пурпурным.

– Эй, долговязый братец, – предупредил Симна. – Враг приближается.

Хункапа и Алита встали по обе стороны от Эхомбы. Пастух продолжал направлять меч на гейзер.

– Отжиханья говорил, что небесный металл не только способен повелевать ветром, буйствующим среди звезд, и посылать в бой своих маленьких призраков. Он хранит в своей сердцевине сущность того места, где был рожден.

Симна не сводил глаз с надвигающихся чудовищ.

– Ты хочешь сказать, что можно призвать огонь кузни, где он был выкован? Вряд ли умение повелевать жарой имеет большое значение в Скопэйне.

– Не где был выкован, – поправил его Эхомба, – а где был рожден.

С острия меча сорвалась молния – то ли синяя, то ли серебряная, Симна не успел заметить, потому что, когда это случилось, он смотрел в другую сторону. Затем раздался оглушительный хруст, словно треснул огромный валун.

Мерзкие обитатели Скопэйна замерли. Все разновидности глаз – и выпуклые, и узкие, как щелочки, и фасеточные, и самые примитивные, способные улавливать только движение – уставились на фонтан. Потом чудища начали медленно отползать.

Симна закрутил мечом над головой, посылая ругательства и насмешки вслед отступающей нечисти, а потом повернулся к фонтану, желая увидеть, что же так напугало этих чудовищ. А увидев, и сам содрогнулся.