Изменить размер шрифта - +
.. Не до песен. И девок не встретишь.
   Таргитай съежился, положил свирель на лавку. В крышу громко и бесцеремонно постучали. Заслоняя солнце, грозно мелькнуло темное лицо с

ощеренным ртом.
   - Торопят,- напомнил дед.
   Перед их землянкой стояли мужики, женщины, дети. В их глазах светилось жадное любопытство. Раздвигая люд, как могучий тур раздвигает телят,

вперед тяжело шагнул Мрак. Коротко оглядев изгоев, хмыкнул. Олега хлопнул по плечу, едва не вогнав в землю. Таргитая обнял, прогудел

сочувствующе:
   - Не держи зла. Для них это час праведного возмездия.
   Обнимая за плечи, повел прочь с поляны. Навстречу несло холодным дыханием Реки. Олег топал сзади, суетливо подбрасывая на плечах мешок, что

сползал набок. Мрак покосился на людей, те шли следом, напомнил:
   - Не злись. Не злись, понял?
   Сзади судорожно вздохнул Олег. Таргитай прошептал потрясенно, едва сдерживаясь, чтобы не зареветь:
   - За что? За что так ненавидят?
   - Они месили грязь в болотах, лазали за медом, падали, рвали штаны в буреломах, бегали за лосями, турами... А ты сладко ел, мягко спал, играл

да пел. Теперь всякий чувствует себя отомщенным. Племя должно жить, Тарх... Они правы.
   Он оглянулся на бредущего по пятам Олега:
   - Я сегодня пытался уговорить Боромира и Громобоя.
   - Что они ответили?
   - Обычаи писаны для всех. Другим неповадно будет! А Громобой добавил, что мои дни тают быстрее, чем снег весной.
   
   Большая Поляна осталась позади, они остановились на пригорке. Впереди за Рекой поднималась плотная стена Леса. Над верхушками деревьев

пронеслась стая ворон, зловеще каркая, роняя перья. Мрак прижал Таргитая к широкой, как дверь, груди, отстранил, глядя с хмурым сочувствием.
   Олег суетился, бил ладонями по нашитым карманам, щупал пояс, выворачивал шею, пытаясь увидеть свой мешок, а Таргитай замер, внезапно забыв о

себе.
   Мрак! Охотники перекидывались волками в полнолуние, к утру обретали прежнюю личину. Иным удавалось в любую ночь, если луна - солнце мертвяков

и оборотней - светила ярко. Рыскали в Лесу, не зная страха, сильные и вольные. Возвращались под утро, но тяжела жизнь человека, и все охотнее

оборачивались волками, все труднее возвращались в трудную жизнь людей...
   Прибежит, бывало, огромный зверь к родному крыльцу, грянется о промерзлую землю, но вздымается тем же зверем... Снова и снова бьется оземь.

Так и уходит в Лес. Не раз жена находила утром на пороге замерзшего волка с жутко оскаленной пастью.
   Мрак еще с той зимы оборачивался волком в любую лунную ночь. В эту зиму оборачивался даже вечерами. На той неделе перекинулся даже среди бела

дня, по Лесу рыскал трое суток. Вернулся с окровавленной пастью, налитыми кровью глазами. Долго бился оземь, лишь чудом вернул себе прежнюю

личину.
   - Пусть боги хранят тебя,- пророкотал над головой Таргитая голос Мрака.- Не свидимся больше, а жаль... За что-то я любил тебя, Тарх!
   Он снова обнял Таргитая, едва не задушив, похлопал волхва по спине. Олег закашлялся от могучего хлопка, и Мрак, заржав, с готовностью бухнул

огромным кулаком между худых лопаток, похожих на прорастающие крылья.
   Послышались голоса. На них шла целая толпа мужиков. За поясами блестели острые секиры из кремня, в руках угрожающе покачивались рогатины,

короткие копья. Впереди шагал, разбрызгивая лужи, огромный Громобой. Палица торчала за поясом, но угрожающе разведенные в стороны руки, толстые,

как бревна, выглядели еще страшнее.
Быстрый переход