Неожиданно в гулкой тишине подъезда заскрежетал замок, и на площадке чуть ниже приоткрылась одна из дверей — еще старая, картонная, тоскливого коричневого цвета. Пожилая женщина, выглядящая стопроцентной домохозяйкой, с некоторой опаской глянула на Рамену и тут же выдала вопрос:

— Вам что-нибудь нужно, молодой человек?

«Следят, — подумал Рамена, — Боятся…»

— Нужно, — сказал он вслух, — Я из дератификационной службы, мы здесь выясняем очаги антисанитарии.

— Из дератифа… это что? — сказала тетка, убавив, однако, свой напор. Если — службы, то ее дело — проследить, но не вмешиваться.

— Крыс выводим, — любезно просветил ее Рамена, — а они, знаете ли, любят вот такие скопления мусора. — Он сделал паузу, и спросил, как бы между прочим. — Вы случаем не видели, кто спал в этом тряпье?

— Бомж, кто же еще, — презрительно сказала тетка, отразив на своем грубоватом лице, сколь омерзительны ей эти отбросы общества.

Дмитрий покивал сочувственно, внимательно разглядывая груду тряпья, спросил:

— А когда?

— Вчера, — отрезала тетка, — я еще к Виталию Степановичу ходила на третий этаж. Виталий Степанович — бывший штангист, он у нас за порядком следит. Хотела ему сказать, чтобы он прогнал… этого, но он, как назло, в тот вечер с температурой слег. А сама я подойти сказать побоялась.

— Почему? — удивился Рамена.

— Так это, — сказала домохозяйка, — он страшный был такой. Огромный, метра под два, волосатый, как кавказец. Нет, он волосатый был, как горилла. Я думала, люди вообще такими не бывают!

Вот это уже Рамену удивило. Судя по описаниям Ворона, нынешний клиент хоть и был человеком, опустившимся и заросшим, но габаритами особыми не отличался. Да и шерсти на нем вроде особой не было.

— Да вы понюхайте, как пахнет то, а?! — разошлась домоуправительница, — чисто зверь какой лежал! Вы уж доложите своему начальству, чтобы таких отлавливали и в отстойник местный свозили! Ну, житья же нет!

— Не он, — сказал Рамена-нулла.

— Что?! — спросила домохозяйка все еще на повышенных тонах, но слуга Ворона уже почти бегом спускался по лестнице. Странно, Птица тьмы говорила, что в городе остался всего один бездомный. Может, кто из жильцов был? Перебрал, да и не смог доползти до квартиры.

Пономаренко особо над этим не раздумывал. Задача усложнилась, но все еще была выполнимой. Он посетил еще пару ухоронок своего беглеца, обе в разных краях города. Одна, в парующей и туберкулезной канализации была давно оставлена, хотя по некоторым признакам можно было определить, что там жили около месяца назад, а вторая в заброшенном корпусе бывшей городской больницы была обитаема. Но опять не тем. Мощный, выворачивающий наизнанку запах ясно указывал на волосатого, да и обретающийся возле вконец опустившийся алкоголик с кривой улыбкой рассказал Рамене, что сюда почти каждую ночь заходит снежный человек.

— Йееттиии… — смачно и с явным удовольствием произнес этот гордый представитель рода хомо-абстинентус, и обрисовал руками корявый силуэт, якобы видимый им ночью.