— Я чуть не забыла! — воскликнула Линда, разливая шоколад в чашки. — Нам нужно еще кое-что. — Она достала из холодильника большую банку мороженого и положила по ложке пломбира в каждую чашку. — Ты кладешь мороженое в шоколад?

— Только взбитые сливки иногда.

— Ну, тогда тебе понравится. Когда я была маленькой, мама брала меня с собой в поход по магазинам. Мы обязательно заходили в небольшое кафе, где готовили великолепный шоколад с мороженым. И еще там подавали какие-то удивительные сладости, знаешь, теперь таких нет. Кстати, угощайся печеньем. — Она подвинула тарелку. — Ну, так расскажи мне об эльфах. Давно они у вас?

— Майкл принес их, когда я была совсем маленькой. Он выиграл их в лотерею. Мне они очень нравятся. Я вообще люблю игрушки в виде мамы с ребеночком.

Фэй с удовольствием отхлебывала горячий шоколад. Миссис Форд права — это действительно очень вкусно. И сама миссис Форд милая.

— Мне тоже нравятся безделушки в виде мам и детей, — сказала Линда. — А что, Майкл — это твой брат?

— Нет. Это мой отец. Я называю его Майкл, чтобы он не умер. — Фэй громко отхлебнула шоколад. — Моя мама умерла.

Она говорила об этом спокойно, словно давно привыкла к этой мысли. Вообще-то ей часто приходилось произносить эти два слова: «Мама умерла». А чтобы не думать об этом, Фэй стала разглядывать картинку на чашке: молодая китаянка Кун Ши протягивает руки через ручей к своему любимому Чангу.

— Давно умерла твоя мама?

Фэй не поднимала глаз на Линду.

— Давно. А вы знаете историю «Голубой ивы», вот этих людей, что нарисованы на чашках и на блюдце?

— Нет. Расскажи, если знаешь.

Неужели ей и правда интересно? И почему Фэй так легко с ней разговаривать? Вот она взяла и сказала ей про Майкла, почему она так его называет. Наверное, не надо было, она никому никогда раньше этого не говорила. И сам Майкл не знал — со взрослыми надо быть посдержанней. Они всегда готовы с ней поболтать, потому что жалеют и считают бедной сироткой, но сами только притворяются, что внимательно слушают, просто делают вид, что им интересно. Ей, дескать, некому уделить внимание, матери-то нет, но на самом деле им вовсе не интересно, что у нее на уме. Иногда они, взрослые, выспрашивают у нее то, что им нужно. Вот тетя Бренда все время доставала ее вопросами о Марго и Брайане, но на самом деле ее интересовали Майкл и Барбара: а вдруг в болтовне ребенка о домашних невзначай проскользнет нужная информация. А еще она видела, как тетя Бренда целовала Майкла на кухне как-то поздно вечером. Обняла его крепко, будто Майкл собирался убежать. Он не убегал, а пытался высвободиться из тетиных объятий, приговаривая: «Господи, Бренда, не надо. Пэтрик же мой брат!»

Вот и верь после этого взрослым!

Но ей почему-то казалось, что миссис Форд другая. У нее иной взгляд, она с интересом слушает, и сразу хочется раскрыть ей душу.

Фэй взяла в руки блюдце с картинкой, повернула его к Линде как иллюстрацию своего рассказа (так делала часто учительница) и начала торжественно:

— Вот это Кун Ши и ее придворные. А вот этот посередине — ее возлюбленный Чанг.

— А это кто? — спросила Линда, указывая на третью фигуру. Девочка обратила внимание на ее пальцы — очень красивые, длинные и ухоженные.

— Это отец Кун Ши. У него в руках плеть, и он зол.

— Почему?

— Потому что Кун Ши собирается убежать с Чангом. Чанг — слуга ее отца. Он очень бедный. А отец хочет выдать ее за богатого.