Зато содержимое второго кресла оказалось необычным. Под обивкой в пружинах находились кусок простыни, порванная женская сорочка и трико. На всех этих предметах было множество пятен, похожих на засохшую кровь.

Находки произвели на всех присутствующих тягостное впечатление. Жарикова незаметно перекрестилась.

Показав найденные вещи понятым, Георгий Робертович зафиксировал их в протоколе.

Осмотр кушетки, после того как с нее была снята обивка, тоже ничего не дал.

Гольст попытался представить себе, как было совершено убийство, где Дунайский расчленял труп. По логике, последнее он должен был делать на столе.

Георгий Робертович, сняв скатерть, внимательно осмотрел фанерованную поверхность стола, состоящую из двух частей, так как стол был раздвижной. Как будто никаких следов крови не было.

– А он раньше не здесь стоял,– заметила Жарикова.

– Где?

– Вон там,– указала соседка Дунайского на место под абажуром.

– А остальная мебель находится на своих местах?– спросил Гольст.

– Вроде бы…– ответила старуха, подумав.

Георгий Робертович сантиметр за сантиметром обследовал весь стол: вставную часть, перекладины, ножки. Они были чистые без пятен. Тогда Гольст попросил управдома помочь ему перевернуть стол вверх ножками.

И тут следователь обнаружил на «подошве» двух ножек по краям чуть заметные полоски какого-то высохшего вещества, похожего на бурую краску. Но по цвету они отличались от сурика, которым был выкрашен паркет.

– Будьте добры,– обратился к управдому Гольст,– вызовите, пожалуйста, плотника.

Тот пошел в коридор звонить.

– Сейчас поднимется,– сказал он, вернувшись в комнату.

А пока следователь снова внимательно осматривал раздвижные части стола. Особенно там, где две половинки соприкасались друг с другом. Георгию Робертовичу показалось, что и здесь есть бурые пятна. Не такие отчетливые, как на «подошвах» ножек, но все-таки.

Правда, хозяйка могла готовить на столе пищу, разделывать мясо, птицу, и в щель попала кровь животных.

Пришел плотник, молодой сосредоточенный парень. В руках у него была лучковая пила. Гольст попросил отпилить концы ножек стола.

– Пожалуйста, аккуратнее,– сказал Георгий Робертович.– Не касайтесь кончиков.

Скоро четыре ровных бруска были со всеми предосторожностями упакованы в бумагу. Затем Гольст попросил выпилить бруски от раздвижных половинок стола, там, где они соприкасались в сдвинутом виде.

Следователь еще раз попросил Жарикову точно показать, где прежде стоял стол. Выяснив таким образом, где могли находиться ножки, он дал указание плотнику вскрыть паркет.

– Как это вскрыть? – заволновался управдом.– Ремонт! Столько трудов! Еле-еле дубовый достал…

– Что поделаешь,– развел руками следователь.– Надо…

Но управдом так и не мог успокоиться. Надо было видеть страдание на его лице, когда плотник топориком, принесенным Жариковой, вскрывал одну за другой звонкие дощечки паркета. Гольст внимательно осматривал каждую. А также доски, на которых был уложен паркет.

И снова он увидел бурые пятна. Одно, второе… На нижней и боковых сторонах паркета, на досках под ним. И опять эти пятна отличались по цвету от краски, которой был окрашен пол.

Скоро посреди комнаты образовалось несколько плешин. Бурых пятен здесь было много. А в одном месте, там, куда приходились ножки стола, они образовали обширную засохшую лужу. Гольст попросил плотника выпилить эти куски досок.

Работа была трудоемкая. И пока парень возился, сгустились сумерки.