— Глумление людей, подобных вам, — сказал Гойлс неистово, — не только разжигает ненависть между классами…

— Не берите в голову, — вставил мистер Мурблс. — Закон есть закон для каждого, и вы умудрились поставить себя в очень неловкое положение, молодой человек. — Он коснулся звонка на столе, и вошел Паркер вместе с констеблем. — Мы будем признательны вам, — сказал мистер Мурблс, — если вы окажете нам любезность и подержите этого молодого человека под наблюдением. Мы не выдвигаем против него никакого обвинения, пока он ведет себя хорошо, но он не должен пытаться скрыться прежде, чем состоится суд по делу Ридлсдейла.

— Конечно, нет, сэр, — сказал мистер Паркер.

— Один момент, — сказала Мэри. — Мистер Гойлс, вот кольцо, которое вы мне подарили. Прощайте. Когда в следующий раз будете выступать с общественной речью, призывающей к решительным действиям, я приду поаплодировать вам. Вы умеете говорить о подобных вещах. Но так или иначе, я думаю, нам лучше больше не встречаться.

— Конечно, — сказал молодой человек горько, — из-за твоих родственников я оказался в этой ситуации, а ты отворачиваешься и глумишься надо мной.

— Меня не смутило бы, окажись ты убийцей, — сказала леди Мэри злобно, — но меня беспокоит то, что ты являешься такой задницей.

Прежде чем мистер Гойлс успел ответить, мистер Паркер, изумленный, но не особенно рассерженный, вывел своего подопечного из комнаты. Мэри подошла к окну и стояла, кусая губы.

Теперь к ней подошел лорд Питер.

— Послушай, Полли, старина Мурблс пригласил нас на обед. Ты хотела бы пойти? Сэр Импи Биггс будет там.

— Я не хочу видеться с ним сегодня. Это очень любезно со стороны мистера Мурблса…

— Ну, пойдем, старушка. Биггс — это же настоящая знаменитость, ты знаешь, и представляет собой совершенно превосходное зрелище в мраморе. Он расскажет тебе все о своих канарейках…

Мэри хихикала сквозь слезы.

— Это очень мило с твоей стороны, Питер, попробовать развлечь ребенка. Но я не могу. Я выставила себя в дурацком свете. И с меня на сегодня достаточно.

— Ерунда, — сказал Питер. — Конечно, Гойлс показал себя не с лучшей стороны сегодня утром, но ведь он был в ужасно трудном положении. Пожалуйста, пойдем.

— Я надеюсь, леди Мэри согласится посетить мое холостяцкое жилище, — сказал поверенный, подходя. — Сочту это очень большой честью. Думаю, я не развлекал леди в своих апартаментах в течение двадцати лет. Вот это да, двадцать лет, и это действительно так.

— В таком случае, — сказала леди Мэри, — я просто не могу отказаться.

Мистер Мурблс жил в восхитительном комплексе старых комнат в Стейпл-Инн, с окнами, выходящими на обычный сад с небольшими клумбами неправильной формы и журчащим фонтаном. В комнатах поддерживалась чудесная старомодная атмосфера закона, которая окутывала и его собственную важную персону. Обстановку гостиной составляла мебель красного дерева, турецкий ковер и темно-красные занавески. На буфете стояло несколько предметов из красивого шеффилдского сервиза и множество графинов с выгравированными серебряными ярлыками вокруг горлышка. Книжный шкаф был заполнен толстыми томами по юриспруденции с переплетами из телячьей кожи, а над каминной доской висел портрет маслом, изображавший судью с резкими чертами лица. Леди Мэри почувствовала внезапную благодарность за это рассудительное и основательное викторианство.

— Боюсь, нам, вероятно, придется подождать сэра Импи несколько минут, — сказал мистер Мурблс, взглянув на часы.