Графиня повернулась навстречу открывшейся двери; за ней стояли комендант и два стражника.

Под окном раздался всплеск.

– Mesdames! – вскрикнул комендант, выпучив глаза на их черные лица. – Вы обе превратились в мулаток ради встречи со мной?

– Мы разыгрывали несколько сцен из знаменитой пьесы «Императрица марокканская». – Графиня закрыла окно и осторожно отошла от него. – Мы надеялись, что это придаст нашему спектаклю немного больше правдоподобия.

– А это что? – Комендант указал на туго натянутую веревку из простыней.

– Это… – Графиня посмотрела в ту сторону и запнулась. – Это…

– Это швартов королевского судна, на котором путешествует императрица. – Элпью склонилась в поклоне к ногам графини и напевно произнесла: – Ваше королевское величество из величеств, ступите же на ваше славное судно и забудьте о проклятии лысого Эуфонио!

Графиня в ужасе взирала на Элпью. Что городит эта девчонка? В «Императрице марокканской» не было никакого Эуфонио.

Снаружи доносились крики и плеск. Элпью кивнула графине, чтобы та продолжала.

Леди Анастасия схватила со стола книгу и выбросила ее в окно. Новый всплеск. Новый крик.

– Вот так же, – начала громко декламировать графиня, – вот так же я бросаю остатки своей девственности в безбрежную пучину Пиратского моря, прежде чем мои стражи уведут меня отсюда… куда, я не знаю. – Она широко раскинула руки, надеясь на дальнейшее поэтическое вдохновение. – Приди, Тюремщик! Веди меня туда, куда и сам идешь.

– Все же вы, англичане, занятные существа. – Комендант покачал головой. – Подтверждаю, дамы, что ваше представление было блистательным, но у меня к вам более серьезное дело. – Один из стражников передал ему письмо.

– У меня lettre de cachet на имя графини Эшби де ла Зуш и мистрис Элпью.

Элпью глубоко вздохнула. Графиня судорожно сглотнула.

– В нем объявляется об отсутствии утвержденного обвинительного акта, поэтому по приказу его величества короля Франции Людовика… – Женщины закрыли глаза и поморщились, – я должен забрать вас из тюрьмы его величества Бастилии и передать в руки моего друга.

Из тени позади коменданта выступил мужчина в черном.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

По-королевски – особый способ консервирования вишен.

Когда карета покидала Париж, поднималось солнце. Элпью и графиня сидели молча, периодически переглядываясь и поднимая брови. Говорить они не осмеливались.

У обеих в голове крутились мысли о виселицах, помостах с кострами и плахах с серебристыми мечами и тупыми топорами, дыбах и колесах для четвертования. Обе морщились при воспоминании о Пигаль с черным лицом, барахтавшейся во рву Бастилии.

После часа пути по проселочным дорогам карета въехала в город с широкими бульварами и элегантными, недавно выстроенными домами.

Графиня никогда не видела подобного города.

– Где мы? – спросила она, указывая в окно. – Ici, оu?

– Версаль. – Мужчина в черном слегка наклонил голову.

– Версаль! – Графиня повернулась к Элпью: – Боже мой, это место переменилось с тех пор, как я видела его в пятидесятых годах. Тогда это был крохотный пригород – и вот, посмотри! – Обогнув оживленную рыночную площадь, карета свернула на широкий, обсаженный деревьями проспект. – Здесь у Людовика был маленький охотничий домик. Его замок. Однажды я была там на приеме. Продуваемый сквозняками, убогий домишко.

Карета миновала ряды кустарника и главный въезд, обозначенный двумя обелисками, прежде чем через чугунные ворота въехать на мощенный булыжником двор.