– А я‑то наивно думала, что тут дело в женитьбе, – глазом не моргнув сказала она.

Мэгги покатилась со смеху.

– Дипломатично и находчиво, – наконец выговорила она и, потянувшись к мужу, похлопала его по плечу. – Ты правильно сделал, радость моя, что уговорил Кэрол бросить соблазны Бредфилда ради нашей глуши.

– А кстати, как вы устроились? – спросила Кэрол.

– Ну, обстановка здесь, конечно, казенная, – сказала Мэгги, обведя рукой стены и потолок, сиявшие свежей, ослепительно‑белой краской и представлявшие удручающий контраст с их бредфилдской гостиной, где стены, как отлично помнила Кэрол, были вручную расписаны под мрамор. Но придется потерпеть. Мы ведь свой дом в Бредфилде сдали, муж говорил тебе? Джону остается всего пять лет до тридцатилетнего срока службы, и тогда мы думаем туда вернуться. Там наши корни, там наши друзья. А дети к тому времени уже закончат школу, так что не придется их опять переводить в другую.

– Чего Мэгги тебе не сказала, так это что она чувствует себя здесь женой миссионера где‑нибудь у готтентотов во времена королевы Виктории, – сказал Брендон.

– Да, должна признаться, Восточный Йоркшир кое‑чем отличается от Бредфилда. Места живописные, а вот до ближайшего театра и за полчаса на машине не добраться. И по‑моему, здесь на всю округу есть только один приличный книжный магазин, где торгуют не только ширпотребом. Что же касается оперы, то о ней и вовсе можно забыть! – с горячностью заговорила Мэгги и, встав, начала собирать тарелки.

– А разве не лучше, что на детей не будет оказывать влияние большой город? Что сюда не добрались наркобароны? – спросила Кэрол.

Мэгги покачала головой.

– Здесь мы оторваны от мира, Кэрол. Там, в Бредфилде, у детей были друзья из самых разных семей – азиатских, китайских, с островов в Карибском море. Даже один парнишка‑вьетнамец. А здесь мы вертимся в своем тесном кругу. Детям совершенно нечем заниматься, кроме как слоняться по улицам. Честно говоря, я бы предпочла для них опасности большого города, надеясь на их здравомыслие, если учесть те возможности, которые были у них в Бредфилде. Жизнь в деревне явно переоценивают, – с этими словами она демонстративно ушла на кухню.

– Простите, – сказала Кэрол, – откуда мне было знать, что для вас это больной вопрос?

Брендон пожал плечами:

– Ты знаешь Мэгги. Она любит облегчить душу. Пройдет пара месяцев, и она будет носиться по деревне, довольная, как свинья в закуте. Детям здесь нравится. А тебе как здесь? Как твой новый дом?

– Я в восторге. Муж с женой, у которых я его купила, совершили просто трудовой подвиг, восстанавливая его.

– Тем удивительнее, что они его продали.

– Развод, – коротко пояснила Кэрол.

– А, тогда понятно.

– Мне кажется, они оба жалели не столько о своем браке, сколько о доме. Вам с Мэгги обязательно нужно будет как‑нибудь прийти ко мне на ужин.

– Если у тебя найдется время сходить в магазин, – мрачно сказала Мэгги, входя в комнату с большим кофейником в руках.

– Ну, если все и вправду окажется так безнадежно, я прикажу Нельсону поймать для нас кролика.

– Он, небось, рад‑радешенек, что может всласть убивать зверюшек? Тут, в деревне, возможностей для этого предостаточно, – сухо заметила Мэгги.

– Ему кажется, что он умер и попал в кошачий рай. Вы вот все никак не опомнитесь, скучая по большому городу, он же уже на следующее утро превратился в деревенского парня.