Но на пути великой Польши   Москва, москали, которых с детства ненавидит польский маршал. Из местожительства русских наместников, старинного Бельведера, напряженно следил польский национальный вождь за бело красной борьбой русских. Россия   страшна, если победят белые генералы, но страшен и красный Кремль, ежеминутно готовый взорвать польского орла изнутри.

Не сразу решил не подавать руки белым Пилсудский: в Польше   помогал борьбе с Кремлем Бориса Савинкова, террориста такой же авантюрной складки, формировавшего "зеленую армию".

Но в составе советской миссии "Красного креста" в Варшаву в 1919 году въехал друг детства Пилсудского большевик поляк Ю. Мархлевский. Дружба детства   сильная вещь. Не для "Красного креста" послал председатель Совнаркома Ленин в столицу молодой Польши старого большевика Мархлевского, соратника Розы Люксембург, эмигранта, в Германии много лет редактировавшего "Зексише Арбейтцайтунг".

На друга детства Лениным возложена "бесовская" миссия: убедить Пилсудского в том, что для его Польши Красная Россия Ленина выгоднее всякой белой России, чтоб не подавал маршал белым русским руки.

В былом изрядно голоднувшие эмигранты, Мархлевский и Пилсудский встречались во дворце   Бельведере. И так расчет Пилсудского клонился в сторону неподачи русским белым руки, но в бытность Мархлевского с "бесовским" поручением произошло полное "колебнутие" души начальника панства.

Воли не отнимешь у польского маршала. Ненавидящий Россию и охваченный исторической истерикой, авантюрный человек не попался на московскую удочку, у него был свой план сыграть большую игру: сойтись с потрясенной трехлетней мировой и трехлетней гражданской войной Россией и ошеломительной мазуркой вывести Польшу великой державой "от моря до моря".

"Искусство войны   это божественное искусство",  говорит   Пилсудский.

"Самое главное в жизни   это "уметь решаться",  говорил Наполеон.

Напрасно австрийский генерал Галлер, приведший в Польшу с австрийского фронта образцовые войска, отговаривал Иосифа Пилсудского. Галлер не знал России, но "лучше не ходить к этому зверю в берлогу". Пилсудский знал не только Россию, но все ее "фонарные переулки"; и все же отговорить его было нельзя: слишком слепящ свет у исторической рампы. К тому же Пилсудский возражал, и не без резонов: по данным польской разведки, красные все равно пойдут на Польшу, так лучше, не дожидая, самому нанести ошеломительный удар, после которого Россия не встанет.

Дымчатым, свежим апрелем просыпались в мокрой весне болота Полесья; не успевшие очухаться от шести лет идущего невероятного количества "истории" крестьяне собирались уже было выезжать пахать попорченную снарядами землю, но маршал Пилсудский открыл новую страницу истории.

Газеты возвестили: в Бельведере с головным атаманом украинских войск Симоном Петлюрой подписан договор об освобождении Украины от красных и польским войскам отдан приказ двинуться на столицу Украины   Киев.

История началась. С наступающими войсками в поход пошел сам маршал Пилсудский; он и стратег и политик, все его планы являются "не только военной, но и политической тайной". Напрасно генерал Галлер указывал, что даже 250 тысячпая немецкая армия не смогла оккупиро вать Украину. 50 000 польских штыков и сабель пошли на Киев.

На фронт от лесной реки Словечна до села Милошевичи тронулась полесская группа полковника Рыбака; двинулась ударная группа легионеров генерала Ридза Смиглого; высылают шенкелями коней польские шволежеры генерала Роммера, рысью мнут дороги на восток.

По гнилым полесским деревушкам, местечкам, опустошенным мировой войной, немецкой и русской оккупацией, шла армия. "Уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами"   все промелькнули по Полесью, стремясь осуществить мечту маршала на востоке.