Всё замерло в замке Бро – войны, интриги и личная месть.

Вести из гарнизона перестали приходить ещё в декабре. Ласе была опечалена потерей отца, которого уже не надеялась увидеть. Сэр Генрих по большей части укрывался в своих покоях и пытался согреться горячим вином – ему было некуда спешить, время было на его стороне.

Грегори же так и не выяснил, кто его предал, и теперь поддерживал контакт только с самыми надёжными людьми, в число которых включил сэра Артура – без него Грегори снова оказался бы в заключении, а значит, ему приходилось доверять, и Доба Воробья, который ни разу ещё его не подводил. Впрочем, именно Доб первым высказался против того, чтобы выступать против сэра Генриха сейчас. Его люди были плохо одеты, и сейчас их больше всего беспокоила зима, которую нужно было каким-то образом пережить.

Артур согласился с тем, что войны не начинают зимой, а сам Грегори постепенно начинал привыкать к новому укладу, когда ничто не ограничивало его свободы, никто не пытался его женить, зато под боком постоянно находилась Милдрет – теперь ещё более доступная, чем раньше. Грегори тоже был уверен, что время работает на него, поскольку каждый месяц траура Ласе приближал его к возможности вернуть невесту «отцу».

Впрочем, он всё-таки попросил сэра Артура приставить к ней нескольких людей, которые следили бы за непорочностью его наречённой.

Вместе с Милдрет Грегори сутками безвылазно сидел в своей башне. Тоже грелся вином с ароматом диких трав, которое теперь доставляли открыто, а не через окно, и слушал, как Милдрет читает ему те книги, которые удалось привезти из замка Лиддел.

В основном это были хроники, но нашлись среди них и сборники баллад, которые они с Милдрет распевали на два голоса, если Грегори проявлял к какой-то из них интерес. Однако уже к концу декабря книги подошли к концу, и Милдрет стала читать их по второму кругу. Грегори продолжал слушать, но всё больше терял к этому занятию интерес, тем более что с Милдрет можно было развлекаться и по-другому.

– Хватит читать эту муть! – капризно заявлял он, когда дело доходило до самых скучных мест.

Обычно в такие вечера Милдрет сидела за письменным столом, который они пододвинули ближе к очагу, с книгой в руках, а Грегори – на волчьей шкуре у её ног.

В тот вечер Милдрет, как обычно, не обратила внимания на недовольство господина.

Грегори подобрал со стола перо и быстрым движением, так чтобы Милдрет ничего не успела понять, приподнял ей рубаху и пощекотал кончиком пера пупок.

Милдрет подскочила на месте, так что книга вылетела у неё из рук, и она с трудом смогла поймать драгоценный фолиант прежде, чем тот упал на пол и порвался.

Грегори хихикнул.

– Ты что творишь? – поинтересовалась Милдрет обиженно, закрывая книгу и поглаживая кожаный переплёт.

– Ничего, – Грегори улыбнулся, захваченный неожиданной идеей, – абсолютно ничего. Пошли в кровать.

– Дай дочитать.

– А я о чём говорю? С книжкой пошли.

Милдрет с сомнением посмотрела на него, подозревая подвох, но Грегори ответил ей молчанием, и, по-прежнему бережно поглаживая книгу, Милдрет перебралась на кровать.

– Теперь место потеряла, – пожаловалась она, перелистывая страницы одну за другой.

Грегори не стал отвечать. Дождавшись, пока Милдрет откроет нужное место и снова начнёт зачитывать рассказ о каком-то древнем сражении вслух, Грегори взялся за завязку её штанов и осторожно потянул.

Милдрет замолкла, подозрительно глядя на него.

– Продолжай читать! – приказал Грегори и, помешкав, Милдрет выполнила приказ.

Грегори окончательно распутал узелок и потянул штаны Милдрет вниз. Та и не думала помогать – только плотнее прижала бёдра к кровати, но Грегори её бёдра были не нужны.