Наконец Грегори толкнул Милдрет к кровати и лёгким толчком заставил перевернуться на живот.

– С этой стороны ты ещё красивее, – шепнул Грегори и, наклонившись, легко коснулся губами самого нижнего позвонка. – Я люблю тебя, Милдрет.

Милдрет охнула от неожиданности и толкнулась навстречу, когда палец Грегори будто случайно проник ей между ног.

Грегори выдержал недолго. Тело Милдрет было горячим и трепетало вокруг его пальцев, а Грегори слишком хотелось ощутить его плотней, погрузиться целиком.

Он вошёл рывком, так что Милдрет тихонько вскрикнула от боли, а затем подхватил Милдрет под живот и потянул назад, усаживая себе на колени.

– Сделай, как тебе нравится, – шепнул Грегори в самое ухо, оказавшееся теперь напротив его собственных губ, и тут же прикусил розовую мочку, а затем принялся посасывать её.

Милдрет качнула бёдрами, на ходу подбирая нужный угол и с каждым движением набирая скорость, так что Грегори оставалось только прижимать её к себе и целовать то, что успевал – розовое ушко, бледную шею, тонкие плечи и даже острые лопатки, если Милдрет приподнималась особенно высоко.

В какой-то момент Милдрет перехватила руку Грегори, сжимавшую её грудь, и потянула вниз, заставляя накрыть ладонью собственную промежность.

Грегори с удовольствием принялся за новую игрушку, поглаживая и потягивая, свободной рукой продолжая скользить по животу и груди.

А потом Милдрет задышала чаще и стала насаживаться глубже – так глубоко, что Грегори и сам с трудом мог дышать, пока тело её не запульсировало, в последние секунды наслаждения сжимая член любовника почти до боли.

Грегори впился в оказавшееся поблизости плечо Милдрет зубами и с глухим стоном кончил, в последний момент едва успел снять её с себя – а потом рухнул на бок, всё ещё сжимая Милдрет в руках и утягивая за собой.

– Люблю тебя, – прошептал Грегори.

Милдрет запрокинула голову Грегори на плечо и поцеловала в висок.

– Я принесла письмо, – она улыбнулась. – В нём не только расписка, но и кое-что ещё.

Затем улыбка сползла с её губ.

– Но всё это не имеет смысла, потому что скоро Ласе станет твоей женой.

– Нет, – Грегори покачал головой и, почти касаясь её уха губами, прошептал: – только если родит мне ребёнка в этот год. А иначе я верну её домой. Где бы ни был её дом.

Он в последний раз поцеловал Милдрет и, закрыв глаза, уснул, всё ещё прижимая её к себе.

Глава 40

– Проси меня! – приказал Грегори и обвёл головкой члена розовый припухший вход.

– Обойдёшься! – Милдрет изогнулась, пытаясь без помощи связанных рук насадиться на раскалённый, обжигающий член. Нутро горело и требовало быть заполненным, но поддаваться она не собиралась.

Зима уже приближалась к середине, и морозы стояли такие, что с трудом спасал едва тлеющий очаг. Окно пришлось завесить гобеленом, чтобы хоть как-то преградить доступ холодного воздуха внутрь слишком большой комнаты, а само помещение разгородить такими же гобеленами на несколько частей – чтобы не давать ветру гулять насквозь.

Выходить не хотелось никому – ни Милдрет, которой по уши хватало ежедневных прогулок за водой и едой, ни даже Грегори, который теперь имел возможность свободно передвигаться внутри замка, но пользоваться ею не спешил.

Встретиться с союзниками он не мог всё равно, потому что не сомневался в том, что помимо рыцарей, верных лично ему, Генрих приставил к нему и других людей – следивших тайно из самых тёмных уголков и сквозь окна вторых этажей.