– Бедный Тизон… – пробормотал он. – Ты так и останешься предателем в памяти людей.

– Что? – отец поднял глаза от записей, которые делал, по своим меркам, очень давно – двадцать лет назад или около того.

– Ничего, – Грегори покачал головой, – продолжай.

Эту историю он слышал уже десяток раз, но никогда прежде она не причиняла ему такую боль.

– В живых не остался никто… – рассеянно произнёс отец, перелистывая листок за листком, – согласно хроникам и Тизон, и Артур пали в битве, защищая замок Бро. Однако! – он поднял указательный палец вверх, – кто-то вынес из замка дочь Грегори Вьепона, окрещённую как Ласе. Доказать её принадлежность к нашему роду так и не удалось, и долгое время мы считали, что эта линия нашего рода угасла.

Грегори снова закрыл глаза и улыбнулся, представив себе маленькую Ласе. Он никогда не обращал на неё внимания, пока она была жива – но теперь её смеющееся личико значило неожиданно много для него. Он чувствовал себя на тысячу лет старше, чем в тот день, когда увидел своего верного сенешаля, умирая у выхода из Сильвер Горг.

– Тем не менее, к счастью, род Вьепонов не оборвался тогда, потому как Корбен Вьепон по дороге в замок Лиддел встретил девушку… Бертрейт, кажется, звали её. Бертрейт Гудрич. Старый саксонский род…

Грегори покачал головой. Эти имена уже не говорили ему ничего.

– Бертрейт Гудрич вступила в брак с Корбеном Вьепон и уже через год окрестила своего сына, Корбена младшего, в аббатстве Дандренон. Увы, за то время, что она вынашивала дитя – а мальчик родился неожиданно болезненным, что никогда не было свойственно нашей семье – оба замка, и Лиддел, и Бро, пали, – Рейнард Вьепон вздохнул, – к сожалению, от замка Лиддел не осталось ничего. Даже пустых стен. Мы можем судить о его существовании только из записей капеллана замка Бро. Но! – он снова поднял палец вверх. – Не это самое удивительное во всей нашей истории, Грег. А знаешь что?

– Что? – спросил Грегори устало. Он чувствовал себя актёром, который бесконечно играет одну и ту же роль.

– Самое удивительное то, что твоя мать оказалась потомком той девочки, которую неизвестный спас из замка Бро! Ты можешь представить себе это? Одна из тысячи людей! И я встретил именно её!

Грег поднялся и, подойдя к окну, прислонился к стеклу лбом.

– И во всём этом был виноват он… – произнёс он негромко.

– Что? – снова спросил отец, поправляя очки.

– Ничего, – Грег повернулся и устало посмотрел на него. – А что стало с Ласе? С его женой?

– Ну… – Вьепон-старший развёл рукам, – Грег, ты же сам понимаешь, историков не интересуют такие детали. Полагаю, если бы её сын всё-таки был рождён, мы бы узнали об этом.

Грегори коснулся кончиками пальцев век и потёр их, пытаясь преодолеть головную боль.

– Я устал, – негромко сказал он. – Отец, можно я пойду к себе?

– Да, конечно… – растерянно произнёс Рейнард Вьепон.

Не говоря больше ни слова, Грегори вышел из комнаты и спустился по винтовой лестнице. На втором этаже, где когда-то располагался общий зал, во всю шёл ремонт. Однако на третьем они уже могли принимать гостей.

Грегори покинул донжон и медленно, чувствуя себя так, будто застрял в бесконечном кошмарном сне, двинулся к башне у ворот.

Здесь, на втором этаже, в окне теперь стояло стекло, и вряд ли они с Милдрет смогли бы выбраться наружу, не повредив его.