Мужчина фыркнул, и Кейтлин поджала губы. Она любила пастель. Но её, почему-то, не любил никто, кроме неё. И она снова могла бы начать говорить, что пастель существует уже две сотни лет и что… Она не хотела говорить ничего.

– Да ну… Дувр я не хочу, – капризно протянула девчонка.

– Тогда пошли, – мужчина дёрнул её за руку.

– Могу…

«Могу нарисовать портрет», – хотела было сказать Кейтлин, но замолкла на полуслове, когда взгляд её случайно упал на тёмный проулок, где, приклеившись к стене, едва виднелся знакомый силуэт.

«Знакомый?» Кейтлин сама не знала, откуда он мог быть ей знаком. Девчонка и её спутник спрашивали что-то ещё, но Кейтлин не слышала. Она поднялась с раскладного стула и молча прошла мимо них – силуэт не двигался какое-то время, пока Кейтлин не приблизилась достаточно близко, а затем отклеился от стены и стремительно двинулся прочь.

– Подожди! – крикнула Кейтлин ему вслед. – Стой!

Мужчина и не думал останавливаться.

– Да стой же! Кто ты такой?!

Мужчина бросился прочь бегом, и Кейтлин тоже перешла на бег. Дома мелькали по обе стороны, но Кейтлин не видела ничего, она неслась вперёд, и холодный утренний воздух хлестал её по щекам, пока наконец, решившись, Кейтлин не перешла в бросок. Она почти повисла у мужчины на плечах, оба покачнулись, и только в последнее мгновение незнакомец приник к стене, чтобы не рухнуть на землю. Кейтлин коротко вскрикнула – тяжелое тело придавило ей запястье, выворачивая его вбок.

– Что? – услышала она тут же, и от бархатистого голоса по спине побежали мурашки.

Сильная рука перехватила руку и подняла вверх, поднося к глазам.

– Кто ты такой? – от боли голос Кейтлин звучал обиженно, хотя обиды не было – она просто хотела получить ответ.

– Больно? – незнакомец надавил куда-то под кость, и Кейтлин с трудом сдержала тихое «Ой».

– Всё хорошо! Кто ты такой?! – она вырвала руку и попыталась перехватить незнакомца за его собственное запястье, так чтобы можно было прижать к стене спиной и не дать сбежать. Они были почти одного роста и одинаково узкими в плечах, но всё же незнакомец казался немножко старше – и крупней.

Теперь Кейтлин была уверена, что уже видела его лицо – три дня назад, когда ездила в Дувр.

– Это же ты! – выдохнула она.

Незнакомец легко высвободил руку – Кейтлин почти не сомневалась, что смогла бы удержать его, если бы не запястье, которое тут же отозвалось болью.

Мужчина выскользнул в сторону, легко освобождаясь из-под веса её тела, и двинулся прочь. А Кейтлин так и осталась стоять. Ей овладело странное оцепенение. Чувство обречённости – как будто всё, что происходило с ней сейчас, случилось уже давным-давно.

Глава 3

– Не забываем про воздушную перспективу.

Кейтлин равнодушно смотрела на то, как Дэвид Рейзон ходит от мольберта к мольберту и поправляет ошибки учеников.

Она хотела попасть на этот мастер-класс давно. Действительно хотела и, может, за этим даже приехала в Лондон – но теперь, когда видела работу своего кумира вот так близко, ей почему-то становилось всё равно.

Дэвид Рейзон был ремесленником. Каждое движение его руки над холстом – своим или чужим – развеивало магию воздуха, магию воды и солнечного света. Картина для него была лишь набором красок, который он привык продавать. И он учил рисовать на продажу ещё два десятка учеников.

Он легко выправлял ошибки, их Рейзон видел действительно профессионально – впрочем, в отсутствии профессионализма Кейтлин и не смогла бы его упрекнуть.