Кейтлин не знала когда. Просто видела так же отчётливо, как совсем недавно – вереницу всадников, несущихся вперёд – как осадные орудия вгрызаются в каменные стены, пробивая насквозь бреши.

– Я просто хочу увидеть его ещё раз, – она закрыла глаза, зажмурилась, пытаясь остановить невольно подступившие к глазам слёзы. Это было глупо. Не сейчас и не здесь, опозориться так перед человеком, которого она уважала за мастерство и презирала за него же.

Тёплая рука легла Кейтлин на затылок. Мягко провела по волосам. Странно, но неприятно не было. Может, она просто слишком размякла, чтобы чувствовать неприязнь…

– Если хочешь… Можем позаниматься индивидуально. Я не буду требовать то же, что и ото всех. Разберёмся, что именно не так.

Кейтлин открыла глаза, и на губах её блеснула злая усмешка. Рейзен, безусловно, не упускал возможности подзаработать.

– Сколько это будет стоить? – спросила она холодно, но стараясь остаться в рамках вежливости.

– Договоримся, – Рейзен тоже сменил тон.

– Благодарю. Я подумаю.

Кейтлин отвернулась и снова уставилась на холст, пытаясь восстановить тот контакт с собственным сном, который был ещё минуту назад, а теперь прервался, звякнув струной.

«Всадники, – напомнила она себе. – Да… пожалуй, не хватает их…»

Кейтлин не помнила, когда точно это началось.

Сидя в пабе за пару кварталов от Пикадилли, где она только что договаривалась о месте на выходные, она потягивала пиво из большого стеклянного стакана, равнодушно смотрела на футболистов, мечущихся по экрану над стойкой, и пыталась вспомнить. Сложить все осколки в один стакан.

Она точно помнила, что когда ей было шесть, она была ещё обычным ребёнком и куда больше интересовалась новыми моделями игрушек, чем возможностью нарисовать замок, которого нет.

Когда ей было семь, они ещё гоняли мяч с МакДоналом, и ей, кажется, было хорошо и легко, а потом… Потом мать повезла её в небольшое путешествие по Шотландии, и она впервые увидела замок Трив.

Трив – это было не то. Совсем не то. Кейтлин буквально чувствовала скользившую в каждом камне фальшь, и ей хотелось кричать, что должно быть не так – совсем не так. Что именно не так – она объяснить не могла. Но именно в том году она увидела свой первый сон.

Сон был коротким, и тогда уже это были кони, галопом несущиеся на неё. Она видела, как люди, которые казались ей знакомыми, тут и там оседали на землю, срубленные ударами меча, а она стояла и смотрела широко раскрытыми глазами – не в силах сделать ничего.

Наутро Кейтлин рассказала матери про сон. Та потрепала её по волосам и сказала больше не смотреть на ночь такое страшное кино.

Кейтлин было уже восемь, и она не боялась ни вампиров, ни пришельцев. Тем более не боялась викингов с неестественно яркими клинками в руках.

Больше она матери ничего не говорила. Зато с наступлением сентября, когда всерьёз зарядили дожди, попросила купить несколько книг – к удивлению родителей не про принцесс и лошадей, а про английские замки. Мать обрадовалась, и книги через пару недель уже были у Кейтлин, но чем больше Кейтлин читала, чем больше рассматривала картинки и смотрела кино, тем яснее понимала – не то. Всё было не так. Иногда хотелось даже подправить фальшиво-гладкие строчки, выверенные историками за сотни лет, и когда в шестом классе на уроке средневековой истории она сказала об этом, её оставили после занятий и лишних два часа заставляли зубрить имена, про которые по-прежнему хотелось кричать: «Не то!».

Больше Кейтлин не говорила на уроках ничего.