— Привет! — И вот он уже как ни в чем не бывало протягивал Беднякову руку.

Первым желанием Беднякова было бросить следователя через бедро — прямиком в корзину для бумаг. Но он тут же решил приберечь этот аргумент для дальнейшей дискуссии и демонстративно засунул руки в карманы.

Дудко скривился, но сказал:

— Короче, так. Признание есть? Есть. Орудие убийства найдено? Найдено. Экспертиза, в конце концов, проведена?

— Ну и что?! — перебил Бедняков, прекрасно понимая, куда гнет следователь. — Баллистика определила, что стрелял именно Резник? Предсмертная записка на компьютере? Может, у меня в компьютере есть данные о том, что некто Дудко — гомосексуалист и в придачу должен мне десять тысяч баксов. Как вам такое доказательство?

Дудко покраснел словно вареный рак.

— Ну… Бедняков! Не хотел я подавать рапорт на имя…

— Да хоть петицию в ООН пишите! «Господин Генеральный Секретарь! Довожу до вашего сведения, что капитан Бедняков прилюдно уличил меня в му-дозвонстве…»

— Брэк! — скомандовал Шаповалов. Но без особого успеха.

— Короче! — Дудко сорвался на крик. — Или вы составляете соответствующее представление и дело Гарина закрывают к едрене фене, или пеняйте на себя! Будете мутить воду — получите объединенное дело Резника — Гарина со всеми потрохами. Долбитесь с их «прачечной», с ее крышей — мне оно на хрен не надо! Тоже мне борцы с мафией! Вольным стилем!

Дудко выскочил, хлопнув дверью.

— По домам? — предложил Шаповалов, глядя на часы. — Ты же вчера вроде повкалывал сверхурочно.

— А что с этим деятелем решаем? — спросил Бедняков, желая закрыть тему.

— Поколупаем несколько дней — там поглядим.

— Понятно. Вы, господин Бедняков, ведите расследование на свой страх и риск. А дальновидный опер Шаповалов подождет, чья возьмет, да?

— И скажет, что всегда поддерживал победившую сторону. — Со смехом Стас хлопнул его по плечу.

Телефон в прихожей просто разрывался, пока хитрым израильским ключом Бедняков откупоривал свой хитрый израильский замок. Замок у него был не только хитрый, но и вредный, и, если Бедняков спешил, он это как будто чувствовал и начинал выпендриваться. Бедняков все-таки проник в квартиру, но тетушка уже сняла трубку. Время с шести до половины восьмого, когда шел ее любимый сериал, было свято и неприкосновенно, так что на лице ее изобразилось некоторое легкое недовольство.

— Слушаю, — по телефону она всегда говорила глубоким, чувственным голосом. — Кого позвать? Спилберга?! Но…

Тут Бедняков довольно бесцеремонно выхватил у нее трубку:.

— Спилберг у аппарата. Петр Петрович?

— Да, это я, — сказал мужской голос, — я получил ваше сообщение, но в данный момент я очень занят. Давайте где-нибудь на следующей неделе, что ли… Много работы и все такое…

— Петр Петрович, это невероятно срочно, у меня квартира буквально нараспашку! — «заволновался» Бедняков. — Не подпирать же мне дверь диваном, у меня мебель, у меня ценности!!!

Тетушка смотрела на племянника со все возрастающим изумлением и уважением: оказывается, у него ценности!

— И я буду чрезвычайно вам признателен, — тарахтел Бедняков, — замок я уже приобрел, такой с тремя штырями и замысловатым ключом, работа не займет у вас много времени, скажите, где мне вас подобрать, я на машине, и мы буквально за час обернемся, я могу быть очень щедр, мне так вас рекомендовали!

Слесарь пытался было вклиниться в этот напористый монолог с возражениями, но в конце концов согласился.