— Сань, привет друг. Да так охрененно. Отрываемся в Радлене. Мне бы пробить маршрут 12 автобуса. Тут не ловит сеть нормально. Пробей для меня все остановки и пришли. Давай. Отблагодарю.

Посмотрел на кокетливо улыбающуюся Ирочку и хлопнул по заднице, а когда она приподнялась, чтоб поцеловать увернулся и толкнул дверь на танцплощадку. Я тогда был безбашенным. Мне казалось, что я бессмертный и все вокруг бессмертные. Я только доучился и начинал работать вместе с отцом в его финансовой компании. Я был беспечно счастливым человеком, оторванным, безумным, зеленым и не подозревающим, что в один день можно сдохнуть, но продолжать функционировать и даже делать карьеру. Что живые мертвецы — это не выдумка обдолбанного голливудского режиссера — это реальность. Моя реальность.

Саня скинул мне маршруты смской и одна из остановок была — Экономический Государственный Университет*1. Скорей всего туда ехала.

Я поднялся, как придурок, по будильнику, и уже в восемь пятнадцать стоял напротив остановки с кофе в термостакане, глазами, как у зомби и сигаретой в зубах. Ждал свои белые носочки. Она пришла минут через пять в джинсах с дырками на коленях, тем же хвостиком и опять в носочках. Фигура, как у фотомодели, ноги длинные, округлая попка и грудь небольшая высокая. Лицо это идеально-кукольное на него смотришь и не моргаешь. Нарисованная что ли. Такие бывают? Настоящие они? Снова учебник какой-то достала сидит читает в ушах наушники, ногой в такт двигает. Лямка какой-то тонкой майки с женским лицом на груди, сползла с плеча и у меня опять сушняк от вида ее груди вздернутой под тонким лифчиком, как после дичайшего перепоя и стояк словно не трахался годами. Потом я перся за ее автобусом. И провожал глазами, когда шла к серому зданию универа. Умом понимаю, что это нездоровое что-то, а сам сидел еще какое-то время в машине, потом приехал после обеда и ждал, когда выйдет.

Я таскался за ней около недели. Ночью все те же клубы, тусовки, девочки, днем отцовский офис и взгляд, как у имбецила, потому что не выспался ни хрена. Потому что в проклятые восемь пятнадцать стоял на остановке. И, да, я не подходил к ней. Почему? Не знаю. Она была где-то там в белых носочках, а я здесь в своей компании. И ни черта общего у нас с ней не было. А еще мне казалось она меня пошлет.

Через неделю я влез в ее автобус и поехал вместе с ней к ее универу. Всю дорогу на нее смотрел уже с близкого расстояния и у меня дух захватывало, накрыло и не отпускало. Она с кем-то по телефону говорит, и я как маньяк прислушиваюсь к каждому ее слову, к каждому вздоху. А она меня не замечает. Даже не знает кто я. Все в городе знают, а она полный ноль. Не в теме совершенно. Да и куда ей в тему — она по ночам спит, а днем в универ свой ездит и на танцы какие-то.

Нет для нее реального мира. У нее свой какой-то. Там нет грязных клубов, сосущих на лестницах бл**ей, кокаиновых девочек и мальчиков, латентных самоубийц и тому подобной херни. В ее мире белые носочки, майка с Мерлин Монро, мороженое пломбир и дешевые китайские наушники. Она поет вслух когда думает что ее никто не слышит, ездит на велосипеде, а летом уезжает в какую-то деревню к какой-то тете и, о боги, ковыряется в огороде. Меня засмеют…и мне насрать. Она же божественна. Но все было потом. После того как она стала моей.

Я с ней выходил на остановках, водиле своему деньги в карман и прыгал в тачку, в офис ехал. На Ирочку больше не стоит, на Леночку тоже. Не на кого не стоит. Я ее хочу. До боли. До ошизения. Так что яйца поджимаются от одной мысли что губу ее полную трону кончиками пальцев. Чисто хочу. Нежно. И сердце в груди рвано прыгает из стороны в сторону, когда о ней думаю.

Познакомился с ней, как в кино. Она куда-то ездила, а я у дома ее сидел, ждал под окнами.