⁹ Там же. С. 488.

¹⁰ Там же. С. 469.

¹¹ XVI съезд ВКП(б). Стенографический отчет. М.; Л., 1930. С. 775.

¹² Там же. С. 279.

¹³ Горький М. Собр. соч.: В 30 т. Т. 26. С. 489.

¹⁴ Справка о роли профессора А. Ф. Лосева в антисоветском движении Ц Родина. 1990. № 10. С. 93–94. А. Евдокимов, передавший мне для опубликования этот документ, пожелал в свое время остаться неизвестным, сейчас его возражения сняты.

¹⁵ Лосев А. Ф. Из ранних произведений. С. 14. Осип Мандельштам посвятил имяславцам стихотворение:

И поныне на Афоне…

Об имяславии писали П. Флоренский (Имена //Опыты. М., 1990. С. 351–413), С. Булгаков (Философия имени. Париж, 1953). Недавно опубликована (в обратном переводе с немецкого) статья А. Лосева «Имяславие» (Вопр. философии. 1993. № 9).

¹⁶ «Известия», 8 января 1924 г. Вырезка из этой газеты сохранилась в архивной папке с рукописью П. Флоренского «Имена», служит как бы эпиграфом к работе.

¹⁷ Лосев А. Ф. Письма // Вопр. философии. 1989. № 7. С. 153.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Спасет ли мир красота?

В интеллигентской среде бытует афоризм: «Красота спасет мир». Откуда он? Соответствует ли он духу русской идеи? В. Соловьев приписал этот афоризм Достоевскому. Соловьеву никто не возражал. Более того, и сегодня его всячески поддерживают¹.

Уверенность в спасительной роли красоты — достояние века Просвещения. Кант увидел в красоте символ нравственно-доброго. Кантианец Шиллер с уверенностью сказал, что «путь к свободе ведет только через красоту». О спасительной роли красоты сказано было им в «Письмах об эстетическом воспитании человека»². Неужели Достоевский повторил Шиллера? В этом позволительно усомниться. Тем более что Шиллер несколько упростил Канта. Кант, как известно, различал два вида красоты: наряду с «чистой», формальной он признавал также «сопутствующую» красоту. Идеал существует только в «сопутствующей» красоте; красота букета цветов нравственной нагрузки не несет.

Достоевский понимал это и был крайне осмотрителен в формулировках. В романе «Идиот» действительно есть слова о красоте, спасающей мир. Их насмешливо передает смертельно больной Ипполит как якобы услышанную им мысль главного героя романа князя Мышкина; приписывает их князю и взбалмошная Аглая. Между тем сам князь выражается осторожнее. Увидев портрет красавицы Настасьи Филипповны, Мышкин восклицает: «Это гордое лицо, ужасно гордое, а вот не знаю, добра ли она? Ах, как бы добра! Все было бы спасено!» Спасает, следовательно, доброта. Трагедия происходит от избытка гордости и недостатка добра, красота в романе не спасает, а губит окружающий мир. В романе «Бесы» вершитель зла Петр Верховенский уверяет: «Я нигилист, но люблю красоту». И он не лжет: красоте может радоваться и порок, используя ее в своих целях. «…Будущий Антихрист будет пленять красотой. Помутятся источники нравственности в глазах людей…» — писал Достоевский в набросках к «Подростку»³.

Достоевский не верит Шиллеру: «Красота не только страшная, но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей». Эти слова из романа «Братья Карамазовы» открывают более сложный подход к проблеме: сама по себе красота бессильна, а в руках дьявола и опасна.