|
)> то эта женщина все больше и больше интересовала его. Он иногда задумывался, не признак ли это преждевременной старости. Его привлекал ее немузыкальный голос, ее беспокойство по поводу неизлечимой родинки на правой стороне ее, во всех других отношениях красивого, носа. По-настоящему следовало бы немедленно позвонить ей и отправиться на поиски нового ресторана, но ему почему-то не хотелось. Он уже несколько недель не был в своем клубе "Куропатка и Ланцет" и сейчас чувствовал желание поесть за дубовым столиком одному, в выстроенной на разных уровнях столовой с тремя каминами, под искусственными факелами и кабаньими головами, напоминающими рекламу джина. Итак, он сунул свою перфорированную членскую карточку в прорезь телефона на столе, и позади голосового экрана дважды прожужжало. - Алло, "Куропатка и Ланцет" слушает, - послышался голос, - чем могу служить? - Говорит Чарлз Рэндер, - сказал он. - Я хотел бы заказать столик. Примерно через полчаса. - На сколько человек? - На меня одного. - Очень хорошо, сэр. Значит, через полчаса. Рэндер. Р-э-н-д-е-р? - Правильно. - Спасибо. *** Он отключил связь и встал. День снаружи уже исчез. Монолиты и башни теперь отбрасывали вдаль собственный свет. Мягкий, похожий на сахар, снег падал вниз и превращался в капли на оконных стеклах. Рэндер взял пальто, выключил свет, закрыл внутреннюю дверь. На книге записей миссис Хиджис лежала записка. "Звонила мисс де Вилл", - прочел он. Рэндер скомкал записку и бросил в мусоропровод. Придется позвонить ей завтра и сказать, что работал допоздна над лекцией. Он выключил последний свет, надел шляпу, вышел и запер за собой наружную дверь. Лифт спустил его в подземный гараж, где была припаркована его машина. Там было холодно, и его шаги гулко звучали по цементному полу. При ярком свете его кар С-7 казался гладким серым коконом, из которого вот-вот появятся нетерпеливые крылья. Два ряда антенн, веером склоняющихся над капотом, усиливали это впечатление. Рэндер прижал свой большой палец к дверце. Усевшись, он коснулся зажигания, и раздалось жужжание одинокой пчелы, проснувшейся в большом улье. Дверца закрылась, когда он поднял рулевое колесо и закрепил его на месте. Прокрутившись по спиральному скату, он подъехал к двери перед выходом наружу. Когда дверь с грохотом поднялась, он включил экран назначения и стал крутить ручку поиска по карте. Слева направо, сверху вниз - он сменял секцию за секцией, пока не нашел часть Карнеги-авеню, которая была ему нужна. Он пробил эти координаты и опустил руль. Кар включил мотор и выехал на окраинное шоссе. Рэндер закурил. Оттолкнув свое сидение в центр, он оставил все стекла прозрачными. Приятно было откинуться на спинку кресла и смотреть на машины, пролетающие мимо, подобно рою светлячков. Он сдвинул шляпу на затылок и посмотрел вверх. Было время, когда он любил снег, когда снег напоминал ему романы Томаса Манна и музыку скандинавских композиторов. Но теперь в его мозгу был другой элемент, от которого он никак не мог полностью отделаться. Он так отчетливо видел облачка молочно-белого холода, кружащиеся вокруг его старой машины с ручным управлением, текущие в ее оплавленное огнем нутро, чтобы почернеть там; ясно видел, как он идет по известковому дну озера к машине - затонувшему обломку - и он, водитель, не может раскрыть рта и заговорить - боится утонуть; и он знал, что когда бы ни увидел падающий снег - для него это будут белеющие где-то черепа. |
