– Я так не думаю. – Гейб схватил ее за плечи и выставил перед собой словно щит. Может, это было не самым умным решением, но зато теперь команды отдавал он. Прижимая спину монашки к своей груди, он чувствовал ее тепло, запах лаванды и пряностей даже сквозь капюшон на голове и грубую ткань балахона. – Вы назвали меня придурком, и, возможно, так оно и есть. – Он крепче прижал острое лезвие к сладко пахнущей плоти ее шеи. – Но я могу перерезать вам глотку прежде, чем ваш друг достанет меня своим ножом. Прикажите ему отойти от двери.

Похоже, мужчину, сопровождавшего монашку, поступок Гейба ничуть не удивил: он двинулся в их сторону с поднятым ножом в руке.

– Нет, Жорж. – Голос монашки звучал совершенно спокойно. – Мы дадим ему время успокоиться, а потом он выслушает нас.

Гейбриел чувствовал ровное биение ее сердца, и его возбуждение постепенно спадало. У нее, наверное, лед вместо крови, подумал он. Его же сердце колотилось с бешеной скоростью.

После некоторого колебания Жорж кивнул в знак согласия, и женщина чуть подвинулась, но хотя при этом ее кожа уперлась в кончик ножа, Гейбриел не ослабил нажима.

– Я убью ее, не сомневайтесь в этом. – Он напряг руки. – Я никому не верю, мадам. Всего два человека что-то значили для меня, но их больше нет. А теперь я сбегу, и вы станете моей заложницей.

– Вы не сможете сбежать без моей помощи, – монашка говорила мягко, словно пытаясь успокоить дикое животное, – так что вам нет нужды усложнять мою работу. Следуйте моим указаниям, и мы выйдем отсюда, но сначала получим благословение охраны. – Она снова сделала движение против ножа, и на этот раз Гейб уменьшил давление. – Вы либо начнете сотрудничать с нами, либо погибнете при попытке к бегству, милорд.

Услышав собственный титул, Гейбриел застыл.

– Почему вы так обращаетесь ко мне? Никто здесь не называет меня иначе, как «английская свинья».

– Отпустите меня, – почти равнодушно потребовала она, словно торговалась о цене нового чепчика, а не о своей жизни. – Я больше не скажу ни слова, пока вы этого не сделаете.

Гейбриел задумался.

– Прикажите вашему спутнику бросить нож.

Монашка кивнула:

– Пожалуйста, Жорж…

Мужчина кивнул и швырнул нож на пол.

– Merci.

– Не стоит благодарности.

Итак, Жорж мог говорить. Но кем он был, слугой? А может, он ее муж?

В любом случае путей для отступления не оставалось, и Гейбриел отпустил монашку.

– Прежде чем я куда-либо пойду с вами, мадам, – сказал он хрипло, – скажите мне, кто вы, кто вас послал и каковы ваши планы.

Женщина чуть усмехнулась.

– Пока вам надо знать только одно: вы обменяетесь одеждой с Жоржем и он займет ваше место. Но для начала нам придется постричь вас и несколько укоротить вам бороду. – Она улыбнулась не слишком дружелюбной улыбкой. – В противном случае любой прохожий узнает в вас заключенного, совершившего побег.

– Этот тип займет мое место? Значит, он еще больший придурок, чем я. – Гейб повернулся к Жоржу: – Почему вы хотите сделать это?

– Деньги.

– Ну да, конечно! Что же еще. – Гейбриел все еще держал нож наготове: – А куда мы направимся, когда выйдем отсюда?

– Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас.

Лучше? Гейбриел склонился к ней и теперь едва не дышал ей в ухо.

– Я требую назвать мне имя женщины, которая хочет спасти меня.

Монашка медленно обернулась.

– Не спасти, а вытащить вас отсюда.