– Не спасти, а вытащить вас отсюда.

У нее была прелестная кожа, а губы так просто восхитительны. Гейб чуть придвинулся к ней, подчиняясь безмолвному зову в ее глазах, и она произнесла свое имя:

– Шарлотта. Шарлотта Парнелл.

Ее губы коснулись его рта, и на какое-то мгновение все существо Гейба словно слилось с ней. Затем она отступила на шаг, и тут же вместо искушения и соблазна в ней почувствовалось нетерпение.

Шарлотта Парнелл. Сообщив свое имя, она, казалось, пошла на небольшую уступку, но это была пиррова победа. Гейб понял это, когда Шарлотта повернулась и направилась к двери.

– Решайте скорее, милорд. И поверьте, меня не будут мучить угрызения совести, когда вас поведут на гильотину.

– Хорошо, я пойду с вами. Если вам платят за это, то кто я такой, чтобы лишать вас вознаграждения…

– Отлично, месье. А теперь за дело.

Гейбриел шагнул ближе к свету, чтобы спутник Шарлотты мог постричь его бороду. Жорж работал быстро, уверенно, и Гейб решил, что, возможно, он был цирюльником и брадобреем, когда не играл в театре.

Затем перевел взгляд на Шарлотту. Неужели между ними что-то есть? Нет, вряд ли. Она не сводила глаз с его лица, а не с цирюльника.

Когда процедура стрижки была закончена, Жорж быстро разделся, и Гейбриел последовал его примеру. Вытащив рубашку из бриджей, он стащил ее с себя и бросил на пол, а затем начал расстегивать бриджи.

– Стойте, – скомандовала Шарлотта. Гейб замер.

– Они били вас? За что?

Он стоял неподвижно, чувствуя, как ее пальцы ощупывают шрамы на спине. Ее прикосновения были приятны и доставляли удовольствие, слишком большое, если принять в расчет то, что он столько месяцев был лишен этого.

Повернувшись к Шарлотте, Гейб быстро стал соображать, как извлечь выгоду из ее сочувствия. Прямота и откровенность: это смутит ее.

– Я был достаточно глуп и пытался бежать, причем неоднократно.

Она пожала плечами, словно внезапно утратила интерес.

– Ваши бриджи.

Пока он стягивал их, Шарлотта подобрала одежду, которую сбросил Жорж, после чего они быстро завершили обмен. Надев рубашку Жоржа, Гейб взял панталоны, типичные для французского буржуа, и передал Жоржу свои бриджи. После чего засунул в карман свое оружие и осмотрелся. Нож Жоржа все еще валялся на полу.

Опустившись на пол, чтобы сменить обувь, Гейбриел сел как можно ближе к ножу и уже почти достал его, когда перед его глазами появилась пара изящных туфелек.

– Вы ведь не откажетесь помочь Жоржу, не так ли, милорд? У вас есть ваш нож, так что оставьте ему его кинжал.

Она подтолкнула нож партнеру, и тот без лишних слов подобрал его.

– А где ваше оружие, мадам?

– Там, где вам его ни за что не достать.

Гейб поморщился: ее полная уверенность в себе явно таила опасность.

– Не будьте столь уверены, что разум и тело делают вас неуязвимой, мадам, – насмешливо произнес он. – Высокомерие – первый шаг к крушению, я это испытал на собственной шкуре.

Затем Гейб надел башмаки Жоржа.

– Послушайте, Жорж, – прошептал он, – этот обмен почти так же необъясним, как ваша готовность остаться здесь. Неужели вам так щедро платят, что вы готовы рисковать жизнью?

Жорж пожал плечами, и Гейб, сделав над собой усилие, не стал настаивать на ответе. Впрочем, позже он все равно получит его.

В итоге Шарлотта, видимо, осталась довольна тем, как новый наряд сидел на нем, и позволила Гейбу натянуть поверх него коричневый балахон. Тем временем Жорж уселся на его место, склонил голову едва не до пола, словно погруженный в глубокое раздумье.

Вручив Гейбриелу шляпу Жоржа и лампу, Шарлотта прошептала:

– Держите лампу пониже, как будто вы боитесь споткнуться, и ничего не говорите, даже если вас о чем-либо спросят.