Неужели и те, и другие радостно встретят его на берегу по прибытии? Не попадет ли он снова в тюрьму, когда в военный департамент поступит рапорт о его возвращении?

Суда ему не избежать, да и виселица вполне вероятна. Ему придется платить по долгам и принять необходимые меры, чтобы оградить семью от ненужных осложнений. Гейб и в мыслях не допускал, что власти поверят в представленную им историю и освободят его.

– Сэр, у вас есть семья, которая ждет известий от вас?

Гейбриел долго хранил гробовое молчание – вопрос мальчика застал его врасплох – и наконец нехотя произнес:

– Да, Пьер, конечно, есть. А ты куда отправишься, когда мы высадимся на берег?

– Я поеду туда, куда меня отвезет мадам мама. – Перспектива очередного сиротского приюта, казалось, не пугала малыша. – Мы с сестрой будем вместе: мадам мама обещала мне.

– А где ты научился так хорошо говорить по-английски?

– Прошу прощения, сэр. Мадам велела нам не рассказывать ничего, потому что она сама позаботится о нас.

– Понятно. – Гейбриел сжал зубы. Сколько еще он будет носить это клеймо? Шарлотта уже всех заразила своим недоверием, так что же будет дальше? Он обернулся, чтобы посмотреть на нее.

Шарлотта пристально вглядывалась в даль, и ощущение безопасности, которым уже начал проникаться Гейбриел тут же начало улетучиваться. Неужели их преследуют?

Гейбриел повернулся, не заботясь о том, что это выходило за рамки его роли. Да он с ума сойдет, если ему снова придется общаться с французами!

Однако никого не было видно до самой линии горизонта. Никто не преследовал их, ничего, кроме пустынного моря, чистой воды и первых лучей солнца, поднимавшегося над городом. Заостренные шпили церквей на его фоне казались черными стрелами, упершимися в серое небо. Водная гладь отливала серебром, словно зеркало, разбитое ветром на мелкие осколки, не отражающие ничего, кроме бесцветного рассвета. Эту картину ему никогда не забыть: это та жизнь, которую он оставляет позади.

Тем не менее, едва первые лучи восходящего солнца засияли над городскими зданиями, их облик мгновенно изменился, и Гейбриел зажмурился. Потом он вновь взглянул на Шарлотту. Против ожидания, она посмотрела на него с улыбкой, и он кивнул ей в ответ. Казалось, впервые зато время, что им пришлось провести вместе, они пришли к полному взаимному согласию.

Гейбриел закрыл глаза и обратил лицо к небу, думая о том, что Шарлотта столь же непредсказуема, сколь и результат химических опытов, в результате которых его дом однажды едва не взлетел на воздух. Если и было что-то, особенно нравившееся ему в ней, так это витавшие вокруг нее загадки, которые Гейбриел надеялся во что бы то ни стало разгадать.

Глава 16

Шарлотта уже почти пришла в себя, когда малышка дернула ее за рукав.

– Что этот человек делает? – Она робко указала на Гейбриела.

– Возможно, он поклоняется солнцу.

– Зачем?

Шарлотте было нелегко ответить на этот вопрос.

– Этот человек находился в плену у французов, и это первый восход солнца, который он видит после долгого перерыва. Теперь он радуется этому.

Девочка больше не задавала вопросов, и тогда Шарлотта сама решила спросить ее:

– А, тебе что хотелось бы отпраздновать, Клер?

– О, если бы у меня была мама, я бы пела и танцевала. Но я буду счастлива, даже если у меня будет хотя бы котенок.

Шарлотта почувствовала, как к ее глазам подступают слезы. Она очень хорошо знала это ощущение, и ей самой ужасно хотелось, чтобы мать встретила ее дома, хлопотала над ней, уложила ее в постель…

Обняв Клер, Шарлотта поцеловала ее в макушку.

– Думаю, все твои мечты скоро сбудутся, включая котенка.