Эгоистка.

— В ту ночь, когда пришёл Туман, мы неслись с Саем сломя голову. Я видел, что опоздал. Знал ведь в каком состоянии ваш дом. Вся надежда была на моего Морка, — северянин усмехнулся сам себе. — И волк меня не подвёл. Но всё же, дверь ваша была распахнута. Я не смог войти, струсил, Тома, испугался увидеть тебя мёртвой. А вот Сай нет. Но, что странно, мертвые стояли и не трогали вас. Вот прямо на этом месте. В шаге от вас. И не видели. Я думаю, что это куклы. И я не трону их, до тех пор, пока ты не окажешься в моём доме на севере. Я всё выясню, а пока не мучай себя, мечта моя, — Вульфрик склонился и легонько поцеловал, — поехали отсюда в Сердвинки. Мне это место нравится всё меньше и меньше.

Кивнув, я непроизвольно окинула помещение взглядом ещё раз. Последний.

Чувствовала, что муж больше не позволит сюда вернуться. Забыла ли я что? У нас было не так уж и много вещей. Тарелки и кружки, вполне обычные, но вот нож.

Встрепенувшись, я быстренько подбежала к кухонному столу. Дедушкины ножи были на месте. Расстелив ветошь для вытирания рук, аккуратно завернула их в неё.

— Красивые, — раздалось за моей спиной.

— Это ножи моего дедушки со стороны мамы. Я уже говорила, он был разбойником, — я смущённо пожала плечами. — После его смерти бабушка сохранила их, как память о муже. А потом она передала их маме, когда та была девочкой. Эти ножи мы берегли. Чистили их, чтобы блестели и никогда не разделывали ими мясо.

Боялись испортить. Дед не был плохим, мама часто о нём рассказывала. Он заставлял её учиться писать и читать. Пока жив был — книги привозил. Разбойник, да, но в то же время любящий муж и отец. В этой жизни всё сложно вард, — я скупо улыбнулась, — те, кто для вас отребье, не заслуживающее жизни, для другого — любимый папочка. Жизнь не белая и не чёрная.

Вульфрик отвернул ткань и достал один из трёх ножей. Покрутив их в руках, провёл пальцем по узору рукоятки.

— Хорошая работа, видна рука мастера.

Мне стало очень приятно.

— Они украдены? — а вот этот вопрос смутил.

— Не знаю, — честно созналась я, — но не думаю. Дед был иллюзионистом, мой дар от него по наследству перешёл. Но он был и отличным кузнецом оружейником, мне, кажется, это сделано его руками.

Вульфрик снова положил нож на ткань и завернул его.

— Надо уезжать. — услышала я от него.

— Можно ещё минутку? — тихо шепнула я в ответ.

— Томмали, девочка моя, я понимаю, как тебе сложно. Я вижу, как крепко ты держишься за привычный уклад жизни, но, милая, пойми — всё изменилось.

Понимаешь. То, что ты пытаешься сохранить, более не существует. Твои родители, брат и сестра не вернутся. А Эмбер здесь просто обречена. Прими новую жизнь и дай мне шанс сделать её счастливой. Не цепляйся за эти стены и дырявую крышу, это просто старый разваливающийся дом.

Я понимала, что он прав во всём. Осознавала, что прошлого не вернешь, только вот легче от этого не становилось. Я чувствовала себя древней старухой, которая уже приготовилась помереть в родной кровати, а тут выясняется, что ей ещё жить и жить.

Улыбнувшись Вульфрику, я позволила ему обнять меня за талию и вывести из дома.

Тело неупокоенного лежало у крыльца, рядом в ногах я заметила и оторванную голову. Это же сколько сил нужно иметь, чтобы вот так расправиться с умертвием.

Передёрнув плечами, перевела взгляд в другую сторону, но в последний момент поняла, что что-то в этом мёртвом мужчине меня смущает. Непроизвольно остановившись, я ещё раз детально оглядела покойника.

— Что, Томма? — мгновенно отреагировал Вульфрик.