Полоская в холодной воде очередную тарелку, чуть напряглась, ожидая его признания. Но Вульфрик молчал. Обернувшись, я поймала его оценивающий взгляд.

— Давай начистоту, Томмали, — наконец, услышала я от него, — я увидел на дороге ползающую на четвереньках перепуганную женщину. Ношеное старое платье сбилось, обнажив изящные лодыжки, — ты потянулась за своей крапивой, ткань натянулась, продемонстрировав все изящные выпуклости твоей попки.

Спинка в прогибе такая манящая, а талия столь тонка, что мои пальцы соединяются, когда я её обхватываю. Это я уже проверил, так что можешь поверить на слово. Ты плакала, но это не портило твоего лица. Красавица! Яркие синие глазки, что цветочки полевые. Сочные губы. Мягкие светлые локоны. И столько ранимости во взгляде. Невинности и хрупкости. Ты хоть представляешь. как становится горячо в штанах, глядя на тебя. И не только у меня. Я не могу не замечать интереса со стороны других, и это так бесит, что хочется рычать. Так в чём же я должен быть разочарован?

Я страшно смутилась. Столько комплиментов и всё мне одной. Ничьего интереса я раньше не замечала, но стало так трепетно приятно, что кто-то считает меня красавицей. Но всё же он не до конца откровенен.

— Это только внешность, — шепнула я, — образование, культура, поведение, ширина кругозора.

Вульфрик только развёл руками.

— Вот видишь, какие замечательные понятия отложены в твоей голове. Ты очень умная, мечта моя. Пара интересных книг и ты станешь читать быстрее. Пара уроков этикета и можно на любой приём. Хотя, признаюсь, у тебя неверное представление о нашей жизни. Мы, конечно, устраиваем праздники и званые ужины, но редко, в основном держимся семьи и узкого круга друзей. Мы не впускаем в свой дом чужаков, не поощряем лень и тунеядство. Наши земли, люди, живущие на них, — это наше богатство и я своими руками придушу того, кто придёт в мой вардан грабить и разорять. Нам некогда устраивать застолий: наша жизнь практична и напрочь лишена излишеств. Ваши князи — слабаки, как только мы сможем подавить туман, сюда пойдут северные варды и княжествам придёт конец.

— Это ваша цель? — я взволнованно отложила вымытую тарелку.

— Да, это то, чего мы хотим добиться. Мы подминаем под себя пришедшие в упадок варданы, где правят слабые кланы древних. Мы пошатнули их власть, создав вторые врата. А теперь сделаем то, на что у них не хватило силёнок, — завоюем эту часть нашего мира. Власть Иных и сильных родов магов Древних будет абсолютной. Слабым зажравшимся князьям придётся сгинуть. Увы.

— А с людьми, что будет. С простыми, магией не отмеченными.

— Ничего с ними не будет. Поля пусть сеют, животных разводят. Что ещё с ними может случиться?!

— Вам какая от них выгода? — ну. не верила я в такое благородство.

Он хитро по-мальчишечьи улыбнулся.

— Невесты, Томма. Так уж природа и Боги постарались, что у Древних рождаются в основном сыновья. Девочку может подарить своему супругу только очень сильная сияющая. У Итана две дочурки и сын. Это такое счастье, когда они появились на свет. Им только пять, а уже женихи в ряд становятся. Древние остро реагируют на сияющих, а вот Иным — это неважно, окажись ты пустой, я все равно захотел бы тебя. Поэтому простых людей мы бережём, они дарят нам самое ценное — наших избранных.

Отвернувшись, я осмысливала всё им сказанное. Иные, да и, вообще, северяне предстали совсем в ином свете. Никакого благородства: просто им нужны люди.

Всё, что важно — бережём, всё, что мешает — уничтожаем.

И ещё непонятно, кто лучше — варды или князья. Для простого люда, наверное, все же варды.