Изменить размер шрифта - +

— Томма, — голос Лестры, оказался для меня неожиданным. Он изменился, стал тоньше и звонче, — прости меня за всё. Я знаю, что ты и виду не подашь, но ведь я так виновата перед тобой.

Я не была готова к этому разговору. Не хотела ворошить прошлое и раздувать угольки пережитых обид.

— Я тоже была неправа, Лестра. Вела себя слишком деспотично, указывала, что вам делать и как жить.

— Кормила и тащила на себе, — хмыкнула Лестра. — Стоило мне немного отойти от родной деревни, как я быстро поняла, что одна долго не протяну. Я ведь даже не знала, где еду добыть. Примкнула к группе бродяг, такое там услышала, что домой повернула, но не дошла. Умирать страшно, Томма, и в Тумане очень страшно. Я не знаю, как ты ходила туда чуть ли не ежедневно, но я благодарна тебе за это.

Благодарна за каждый прожитый день, когда у меня была крыша над головой и тарелка бульона на столе. Это, оказывается, дорогого стоит.

В голове крутилось столько мыслей, но сказать сестре мне было нечего.

— Это всё в прошлом, Лестра, и я не хочу ничего ворошить. Ты живая и это главное. Всё остальное забудется. Иди, собирай вещи, мы уезжаем.

— Я хотела остаться здесь, — улыбнувшись, озвучила своё решение сестра.

У меня внутри тут же вспыхнуло пламя негодования.

— И речи быть не может! Что ты тут одна потеряла?! Ты будешь рядом с нами, чтобы я знала, где ты и чем занята.

— Тиранша в юбке, — весело пробурчала Лестра, — рада, что ты не изменилась.

— Я не шучу! Ты меня слышала, чтобы через полчаса сидела с Эмбер на диване с узелком в руках.

Покачав головой, сестра развернулась и вышла в гостиную.

— Лестра! — закричала я ей вдогонку. — Ты меня поняла?

— Поняла, диктаторша, тебя могила исправит. Вечно командовать будешь.

— Поговори мне ещё, — проворчала я, — здесь она останется. Кто тебе разрешит самостоятельность разводить?!

Оглянувшись, я увидела в проходе Вульфрика. Одна его бровь медленно приподнялась. Стало понятно, что последнюю мою фразу он точно слышал.

— Она едет с нами и всё тут. — вновь пробурчала я.

— Здесь её никто не оставит, — легко согласился он со мной. — Но вот, что ты тут делаешь?

— Убираю за нами бардак. Мне всё равно, что жить я здесь уже не буду. Я не хочу, чтобы вся деревня потом перемывала мне кости, вспоминая гору оставленных грязных тарелок.

Хмыкнув, Вульфрик вышел. А через минуту вошли пристыженные сёстры. Взяв полотенца, они принялись вытирать тарелки насухо.

 

* * *

Темнело, когда прижимая к груди небольшой узелок, в который сложила деревянную куклу, мамину книгу и ящик с резными фигурками, я заняла место в телеге. Я видела обращённые на себя взгляды местных. В них застыла зависть, злость и некое пренебрежение. Похоже, никто так и не поверил в то, что Вульфрик взял меня в жёны, а не в любовницы.

Лестра сидела рядом и в нетерпении отбивала ножкой такт неведомой мне мелодии. Раньше за ней такого не водилось, а может я просто не замечала. Эмбер крутилась у солонового коня Сая, поглаживая его по гриве и прикармливая морковкой.

— Что и ты, как сестра, решила в кровать к северянам запрыгнуть?! — подошедшая Нанья даже и скрыть не пыталась своей злобы.

Её слова были громки и в ответ мужики, что собирали повозку Талии и её дочерям. скабрезно ухмыльнулись. Я открыла было рот, чтобы поставить бывшую подругу на место, но за моей спиной раздалось чёткое.

— Десять ударов розгами на первый раз за оскорбление женщины клана Бессон.

Иорн, привязать к столбу.

Быстрый переход