|
Технология бесшовного остекления превратила города в скопища отражающих друг друга зеркал. Птицы, попадавшие в лабиринты плотной застройки, метались между корпусами до тех пор, пока не догадывались опуститься на землю. Это было везде. Куда бы Тиль ни подался, везде были одинаковые дома: на окраинах — расписанные, ближе к центру — полированные. Везде была реклама новых, но, в сущности, все тех же продуктов, везде были идеальные развязки, и на каждой — затор из дешевых пластиковых “Самсунгов”. Как только мир стал единым, все сразу изменилось и с тех пор уже не менялось никогда. Так об этом говорили старики. Города сохраняли исконные названия, которые выглядели чистой условностью — как разные этикетки на банках с одними и теми же сосисками. — Это и есть ваш Кремль? — осведомился Тиль, увидев слева кирпичную ограду. — Почему наш? — с обидой произнес водитель. — Он и ваш тоже. Он общий. — Значит, ничей. А церковь? Таксист повернул голову, будто засомневался, о том ли его спрашивают. — Это не церковь. Храм. — Действующий? — Да вроде. Надо посмотреть как-нибудь... Не успеваю. Расплатившись, Тиль вышел у одинокой жилой башни. Дом был самый обыкновенный: сплошное стекло и около восьмидесяти этажей — точнее из-за отсутствия стыков сказать было нельзя. Брусок черного льда, поставленный на торец. В скоростном лифте, компенсируя перепад давления, пшикнул компрессор. Уши все равно заложило, и Тиль подумал, что тратить средства на новое устройство не имело смысла. Прогресс ради прогресса, железки ради самих железок... Проходя по коридору, он успел подумать еще о чем-то, таком же бессмысленном и очевидном, потом ему открыли дверь. И раньше, чем Тиль прочитал на жетоне... “Московская городская прокуратура. Старший следователь Ефимов Н.В.”. ...раньше, чем он заметил двоих криминалистов... — След хороший, но это явная обманка. — Фиксируйте все. — Конечно, фиксируем. ...раньше, чем ему задали первый вопрос... — Вы договаривались о встрече? ...Тиль уже знал: Федора Полушина больше нет. Следователь открыл дверь шире и, дружески взяв его за локоть, увлек в комнату. — Вы договаривались о встрече? — спросил он. — Или пострадавший ждал не вас? Мог он сегодня кого-то ждать, как вы считаете? — Не знаю... не знаю... — бубнил Тиль, мотаясь между стенным монитором и огромным аквариумом. Полушин любил рыбок. Федя Полушин маниакально любил своих рыбок. Теперь они сдохнут. Попросить фараона, чтобы пристроил их куда-нибудь в школу? Там сдохнут тоже... — Кого сегодня мог ждать господин Полушин? — настойчиво твердил следователь. — Не знаю. Никого. Он и меня не ждал. Мы никогда созванивались. Я просто брал билет и приезжал в Москву... — Как часто? — Раз в год примерно. — Тиль не обманывал, так и было. По разным документам и из разных мест, но приезжал. Иногда прилетал. Кстати... он приготовил в кармане ИД-карту. — Представьтесь, пожалуйста, — будто бы спохватился Ефимов. — Рихард Мэйн. Вот... — Тиль протянул документы. — О, это не обязательно, — отозвался следователь, принимая карточку. — Расскажите, герр Мэйн, как давно вы знакомы с Полушиным, когда в последний раз виделись. |
