|
Платил наличными. А потом... наличные кончились, да и с документами надо было как-то выкручиваться. Свою ИД-карту он сунул в кузов случайного грузовика. Удостоверение выпало лишь на окраине Гамбурга, но эта хитрость помогла ненадолго. В Варшаву Тиль прибыл уже с пустыми карманами. Он мог бы сдаться — например, снять номер в отеле на свое имя. Максимум через сутки к нему постучался бы незнакомец и сделал бы такое предложение, от которого здравомыслящие люди не отказываются. Тем более что на нем пока ничего не висело... Тиль все-таки поселился в гостинице, предъявив документы Михаила Ташкова — тридцатилетнего туриста из Воронежа, умершего от инфаркта прямо на улице. Чтобы установить его личность, полиции потребовался целый день — Тиль успел отоспаться и снова тронулся в путь с карточкой Вацлава Шайновски. С тех пор он не останавливался. И часто задавал себе один и тот же вопрос... Тиль долил в стакан тоника и посмотрел на монитор. У него возникло желание снова зайти на свою страничку и проверить, не вернулись ли туда старые фотографии. Тили, прекрати смешивать, ты же генетически русский. Умение пить у тебя в крови. Нет, Федя, в крови у меня сейчас только водка и тоник. Утром Полушин, а теперь и Козас. Когда?.. Неизвестно. Возможно, в эту секунду его уже нет. А еще ведь и Максимов... Тиль нахмурился и отставил стакан. Он как будто поймал какую-то важную мысль, но не мог сосредоточиться. Водка... И что они в ней находят? Наверно, то же, что он искал в водке с тоником, — забвение. А вместо этого вспомнил — как всегда, вспомнил тот день и тех детей. И снова задал себе проклятый вопрос... Не слишком ли дорого он платит за чужую жизнь? Узнав, что он и есть тот самый Тиль Хаген, каждый из них без колебаний вызовет полицию. Сколько им сейчас? Лет по семь или по восемь. С терминалом они уже справятся. Но они не узнают, возразил себе Тиль. И никто не узнает, потому что его фотки в блоге заменили на чужие, а портреты в сети показывают какие угодно, только не реальные. Кто-то не хочет, чтобы Тиля Хагена схватили прямо на улице. А чего же он хочет, этот кто-то?.. Тиль суеверно обернулся — не блестит ли в стене бусинка объектива. Не надо, не расшатывай себе нервы. У тебя их и так не осталось. — Федя, что бы ты сделал на моем месте? Это зависит от того, к чему ты стремишься. — Как любой нормальный человек. Выжить. Ты — нормальный?! Не смеши, Тили. А выжить и остаться живым — это не всегда совпадает. — Я собирался уехать. Заскочить к тебе на пару часов и сразу уехать. Теперь не могу... Думай сам, Тили. — А?! — Он дернулся и выронил бутылку. Кое-как поднявшись, Тиль пошел в ванную, но по дороге свернул к дивану. И чем он лучше Сергея Максимова? И почему он взял на себя право выбирать за него, как жить? — Завтра я буду трезвый, — заявил он куда-то в потолок. Тиль накрыл ухо подушкой, но от этого сделалось еще паршивей. Сквозь тошноту пробилась ненужная, крайне несвоевременная догадка: кто-то знал, что он убьет Максимова, и кто-то позволил ему убить. Потому что смерть еще одного форварда как нельзя кстати укладывается в чей-то план. — Хватит параноить, — пробормотал он. — Или блевать, или спать. Третьего не дано. Через минуту он уснул, и его старый вопрос в который раз остался без ответа. |
