|
У нее появились дурные предчувствия. Минус 32 часа Ульрих Козас жил в Москве давно. Приехал в этот город и без всякой видимой причины остался, говорил — Просто так. Причина, конечно, была, и Тиль о ней знал, да и сам Козас знал не хуже. Но признавать не хотел. Он вообще не любил заниматься какими-либо копаниями — старался меньше анализировать, меньше думать, меньше волноваться. Ульрих берег свои нервы. Носилки загрузили в кузов, и следователь махнул рукой, разрешая ехать. — Вот так, — печально произнес он. — Вы снова опоздали, герр Мэйн... Повторно представляться он не счел нужным, и Тиль не сразу вспомнил, что зовут его “Ефимов Н.В.”. Если так можно называть живого человека. — Сегодня вы расстроены гораздо меньше, герр Мэйн, не правда ли? — сказал Ефимов, закладывая руки за спину и как бы приглашая отойти от подъезда. — Мы с Козасом не были друзьями. — Тиль поймал на себе внимательный взгляд и неохотно пояснил: — Мы с ним враги. Были... — Зачем же вы к нему приехали? Надеюсь, не для мести? — Мне не за что мстить Ульриху. У нас... идейные расхождения. — М-м-м... — Следователь, развернувшись, направился обратно. — Идейные расхождения... Звучит интригующе и в то же время трогательно. Как будто мы с вами беседуем о подпольной организации... Нет, герр Мэйн, речь идет об уголовном преступлении. О циничном, — он поднял указательный палец, — убийстве. Из пистолета марки “ангус”. Пулю мы извлечем и исследуем, но... основную информацию мы получаем от гильзы. “Ангус” гильз не оставляет. Вам, полагаю, это известно. Ефимов явно говорил лишнее, и Тиль уже понял, почему. Полицейский наряд, оттеснявший зевак, незаметно блокировал площадку возле дома. В маленьком садике появилось подкрепление в штатском. Все было сделано быстро и культурно. — Рихард Мэйн погиб в автокатастрофе, — рассеянно промолвил Ефимов. — Еще в начале весны. Для полугодовалого трупа вы на удивление свежи, герр... э-э... Тиль оставил его “э-э” без ответа, лишь сказал: — Я не убивал Козаса. — Я тоже так думаю. И Полушина убили не вы. Но вы с этим как-то связаны. Хочу разобраться... И у меня будет такая возможность. Чужие документы — достаточный повод для ареста. Надеюсь, вы проявите благоразумие и... — Мне не стоило сюда приезжать. — Да, это была ваша ошибка. — Ошибка, — согласился Тиль. — То самое слово... Карточка Рихарда Мэйна догорела и рассыпалась в пепельнице черным прахом. Ошибка. К Ульриху Козасу ходить нельзя: во-первых, без толку, во-вторых, там снова будет вертеться Ефимов. Тиль и не собирался. Вернее, не рассматривал этот вариант всерьез. Просто представил. И неожиданно для себя выудил из теоретической проработки нечто важное. Следователь шутил про какую-то тайную организацию... Нет, все гораздо проще: Ульрих был неприятен Тилю как человек. Козас открыл букмекерскую контору. Принимал ставки на все, вплоть до погоды и статистики по бытовому травматизму. Сам Козас никогда не играл, достаточно было того, что он корректировал проценты по ставкам — с учетом реальных прогнозов. В этом и заключалась его игра. Все форварды нарушали какие-то правила, но большинство делало это по необходимости, а Ульрих превратил свой дар в бизнес. |
