|
.. Возраст — тридцать. Телосложение не впечатляющее, но в осанке что-то такое, заметное... вроде постоянной готовности шагнуть в сторону. Словно у пешехода, застигнутого светофором посреди дороги. И взгляд. То, от чего не помогли избавиться даже линзы. Взгляд человека, знающего дату своей смерти. Печальный, но не скорбный. Скорее, отстраненный. Тиль перегнул карточку пополам и уронил ее в урну. Документы господина Юхневича больше всплывать не должны, поскольку Александр Васильевич... или все-таки Витальевич?.. вполне уже мог всплыть сам — километрах в пятнадцати ниже Гомеля. Тиль редко обманывал, в этом не было нужды — его дар позволял обходиться одной правдой. Одной правдой из многих, самой удобной, которую он выбирал так же легко, как ИД-карту из пачки подлинных, но не принадлежащих ему удостоверений. Поезд оглушительно затрубил и тронулся к посадочному перрону. Прибывшие вместе с Тилем пассажиры зачарованно наблюдали за вагонами — внизу вместо колес подрагивали, не касаясь полотна, сферические блоки магнитной подвески. Столпившиеся в стороне носильщики, в основном жилистые азиаты, терпеливо ждали. Новою линию запустили всего неделю назад, но поездом без колес они уже налюбовались, поэтому на зевак поглядывали снисходительно, как на детей. Тиль сунул руки в карманы и присоединился к толпе. Поток вынес его на крытую вокзальную площадь, окруженную мраморными пандусами и застекленными эскалаторами. Площадка такси работала в режиме конвейера: люди быстро проходили между турникетами и распределялись по машинам, как гидропонная клубника по пластиковым лукошкам. С той же скоростью двигалась и вереница ярко-желтых автомобилей — непрерывно пополнялась сзади и исчезала за никелированной аркой. В углу, на открытом участке, стояла очередь к вертолетам, но Тиль туда не пошел. — Вы двести вторым рейсом приехали, — произнес таксист. Ничего опасного в этой догадке, кажется, не было, но Тилю она не понравилась. — Что, на самом деле без колес? — спросил водитель. — Я про поезд. Вот так прямо и висит в воздухе? — Прямо так и висит, — буркнул Тиль, усаживаясь. — Улица Малая Полянка. — Значит, не приехали, получается, а прилетели, — проговорил шофер, выворачивая руль. — Надо будет посмотреть. Все никак не успеваю... — До Полянки далеко? — Минут десять, не больше. Тиль посмотрел на выключенный навигатор. Квадратный монитор на приборной панели был покрыт черной городской пылью. — Бесполезно, — отозвался водитель. — “Юни” глушит “Глобал”, а “Глобал”... — Глушит “Юни”? — Конкуренция. Спасибо, пока хоть за терминалы не взялись. А то будешь ходить по улице с кабелем и думать, куда бы свой штекер воткнуть. Кстати!.. — Малая Полянка, — оборвал Тиль, догадавшись, какие ассоциации связаны у таксиста со втыканием штекера. — Долго еще? — Да не! Минут пятнадцать, не больше. В половине первого Москва продолжала просыпаться — поэтапно, как многоголовый змей. Работяги уже готовились отобедать консервированным супом, мелкие служащие заглатывали на ленч булочки из трансгенной пшеницы и теплый эрзац-кофе, служащие покрупней примеривались к ростбифам, таким же бескалорийным, как и булочки, а некоторые еще только продирали глаза и нашаривали банки с недопитым коктейлем. |
