|
Красная точка на карте помелькала — все время в разных местах — и погасла. Сама карта с монитора не исчезла, но после двух развязок Элен потеряла направление. “Хаммер” с плейбоем был уже далеко, от него осталась лишь мутная водяная взвесь, прибиваемая к дороге дождем. Элен свернула к висевшему вдали желтому зареву. В центре никогда не спят. “Кто видел Находку, тот знает Париж...” Элен не видела ни Парижа, ни тем более Находки, и вообще она считала, что все пословицы — мусор, но с этой сентенцией спорить было трудно. Вскоре на улице появились машины и мотоциклы, а количество светлых окон заметно выросло, как будто Элен пересекла часовой пояс. Из больших размокших коробок выбирались сонные люди. Потревоженный картон тяжело шевелился, менял форму и разваливался на куски. Бродяги, еще толком не протрезвевшие, мучительно возвращались к реальности. Под дождем это происходило быстро. Элен полистала на мониторе карту и выяснила, что ей нужно попасть к какому-то кольцу. Потом появится река — вероятно, такая же переплюйка, что и в Питере, — надо будет проехать по мосту между храмом и крепостью, и вот там, где-то за мостом, начнется... Элен проверила записи. Да, начнется Полянка. Почему-то Малая. Наверно, есть и Большая... Она взглянула на карту. Да, действительно, Большая тоже есть. Черт разберет... Мерить их, что ли? Она остановилась у тротуара и посигналила. Старик, задумчиво обходивший мусорные баки, повернулся и замер. — Чего? — спросил он после паузы. На нем был блестящий полицейский плащ — почти новый, но зачем-то подвязанный пестрым поясом от домашнего халата. Короткие поля шляпы опустились, и с них, как с крыши, бежали частые струйки. И еще у него была борода — пегая, разлохмаченная, заметная даже сзади. — Малая Полянка, — сказала Элен. — Подойди, дам тебе кой-чего. Бородатый проворно шагнул к машине. — Это возле “Ударника”, — сообщил он. Элен достала десятку, но до окна не дотянулась. — Какой еще ударник?.. — Киноцентр “Ударник”, а там уже близко. Э, да ты первый раз в Москве? — Он покачал головой. — Сама не найдешь. Элен побарабанила по рулю. — Ладно, садись. Старик без разговоров забрался в машину. Впрочем, теперь Элен видела: не такой уж он и старик. Лицо у бродяги было грязное, но относительно свежее. Он сверкнул глазами на купюру, потом, с вожделением, на короткую голубую куртку и на голые колени. Элен застегнула “молнию” до подбородка. — Я с тобой деньгами расплачусь. — Сейчас едем прямо, до самой площади. Там налево, — сказал мужчина. — И хорошо. — Что “хорошо”? — не поняла Элен. — Хорошо расплатишься — вот и хорошо. Она наступила на педаль, и “Лексус” рванул по ночному проспекту. Бородатый помалкивал, лишь косился на ее ноги и тревожно, как лось в зимнем лесу, потягивал носом воздух. Купюру с приборной панели он не забрал, и это было не очень здорово. Элен что-то предчувствовала, но пока — смутно. Следуя указаниям бродяги, она несколько раз свернула, пока не уперлась бампером в кирпичную стену. То, что на въезде выглядело как тоннель, было каким-то подземным складом. На стальных воротах висел здоровенный ржавый замок. |
