– Сейчас не могу, лапушка, – отвечает она. – Хлопот по горло… Завтра увидимся.

Я знаю, что такое подготовка похорон, и понимаю её, но желание увидеть её и обнять не становится от этого слабее. А завтра, на людях, я вряд ли смогу это сделать.

Что же мне делать с этой женщиной в зеркале? Глаза у неё вроде молодые, и морщин как будто не видно, но седые волосы производят странное впечатление. Пойти, что ли, купить пару упаковок краски? Я пересчитываю свои финансы, беру с собой триста рублей и выхожу на улицу».У меня седины было всё-таки поменьше, чем у героини «Слепых душ», и появилась она не за пять дней, а в течение почти трёх месяцев, но всё равно её обнаружение для меня стало неожиданностью. Видимо, всё это время я не приглядывалась к себе внимательно: мои глаза застилала туманная дымка боли. И это не метафора, я действительно стала хуже видеть. Приходилось увеличивать масштаб, чтобы читать шрифт на экране компьютера, а перед глазами иногда вспыхивали яркие точки. Чтобы сходить к окулисту, пришлось отпроситься на работе и договориться с Катей, чтобы она в этот день меня подменила. Осмотр выявил плохое состояние сосудов сетчатки и близорукость в две диоптрии. Мне прописали кучу витаминов и препаратов для укрепления сосудов, капли и очки, но я предпочла контактные линзы: не любила, когда что-то надето на лице, оттого даже солнцезащитные очки не могла носить долго – мешали.

И вот, в линзах я себя и разглядела как следует… И седину, и круги под глазами, и ввалившиеся щёки. Но если волосы можно было покрасить, а круги убрать при помощи косметики, то боль из души не желала уходить.

Я поставила ведро с водой на пороге твоей студии и встала в позе Александра Невского с картины П. Корина – с той лишь разницей, что он опирался на меч, а я – на швабру. Ага, кто к нам с мечом придёт, тот мокрой половой тряпкой по морде и получит… Комната выглядела непривычно пусто и голо: от всего оборудования остался только компьютер, а звуковую аппаратуру и инструменты я подарила твоей музыкальной школе – пусть ребята пользуются. Ну, и звукоизоляция осталась: сдирать её было делом чересчур трудным, да и особого смысла в этом я не видела.

Сидя вечером за переводом, я отвлеклась, заглянув на свою страницу на Прозе. Давненько я тут не была… Тишина и пустота, как в заброшенном доме, а на «Слепых душах» – по-прежнему единственная рецензия. Такова особенность Прозы: если подолгу туда не заглядываешь, не ходишь к другим авторам, не читаешь их писанину и не оставляешь им комментарии, к тебе вряд ли кто-то будет заходить. Разве что какие-нибудь незарегистрированные читатели случайно забредут – например, по ссылке, оставленной кем-то добрым на другом ресурсе. Жизнь на странице замирает…

Но я не собиралась оживлять свой виртуальный творческий уголок. Я удалила все главы романа, оставив только несколько стишков, нажала «выйти» и убрала этот сайт из закладок. Слишком больно… И неважно, были ли смерти Альбины и отца Насти как-то связаны с гибелью их реальных прототипов – моего отца и твоей, или же всё это оказалось чудовищным совпадением. Уже ничто не имело значения. Просто – слишком больно…

Следующим шагом должен был стать текст романа на моём компьютере. Какое страшное слово – «удалить»!.. Смысловое ядро – «даль». Удалённое становится далёким, уходит в недосягаемые области бытия, хотя, с другой стороны, «ничто на земле не проходит бесследно». Мой палец на кнопке мыши дрогнул, в памяти промелькнули дни и месяцы работы над книгой… Неужели всё это – в топку?

Да. Слишком больно. Палец кликнул кнопкой, и файл оказался в корзине. Теперь оставалось нажать на «очистить корзину» – и всё будет безвозвратно удалено…

Но отдать последнюю команду не позволил звонок мобильного.