– Я понимаю, что ты хочешь мне сказать, Ник, – раздался, наконец, неуверенный голос Бэб. – Но ты ошибаешься, я знаю, ты не прав! Это все Эмили, это она запудрила всем мозги. Мне она никогда не нравилась!

– А я-то думал, она твоя лучшая подруга, – сухо отозвался Ник.

– Была когда-то. Ник, что нам делать с Элинор?

– Ничего. Мы ничего сделать не можем, – твердо сказал Ник. – Рей и Элинор – взрослые люди, Бэб. Мы не имеем права вмешиваться.

Элинор тихонько вернулась в свою комнату.

Зять Рея так же, как и она сама, считал, что Рей был рад от нее избавиться и вовсе не обрадуется, узнав, что она носит его ребенка.

10

Прошло два дня, прежде чем Элинор позволили вернуться назад к Мейми. В течение этих двух дней Бэб почти не вылезала из ее комнаты. Она рассказывала Элинор о своем детстве, о том, как любил их Рей и как о них заботился, как ему пришлось бросить учебу и в восемнадцать лет пойти работать, и вообще, какой он изумительный человек и самый лучший брат в мире.

Бэб даже привезла к Элинор сестру. Кристи была чуть смягченной копией Бэб и явно была так же, как и сестра, предана Рею. И они обе были не в состоянии понять, почему Элинор не верит, что Рей будет счастлив до небес, узнав, что скоро станет отцом.

– Он всегда страшно любил детей, правда, Крис? – теребила сестру Бэб.

– Всегда, – без заминки подтверждала верная Кристи.

И только в последний вечер, перед тем, как Элинор собралась уезжать, Бэб завела разговор о детском празднике.

– Твоя подруга рассказала мне, что ты услышала тогда на лестнице. – Бэб было явно неловко. – Я понимаю, как это должно было выглядеть, но ты не должна обращать внимания на Эмили. Она уже много лет пытается поймать Рея в свои сети. И жутко к тебе ревнует. Да и вообще, она просто все выдумала.

– Мне так не кажется, – мягко отозвалась Элинор.

Бросив взгляд на ее лицо, Бэб прикусила губу и опустила глаза. И, пожалуй, впервые в жизни помянула своего обожаемого старшего братца недобрым словом.

Апрель выдался холодным и ненастным. Элинор сняла себе небольшой домик неподалеку от Мейми. Домик был старый и совсем крошечный: две комнаты и кухня на первом этаже и две спальни на втором. Зато при нем был прелестный садик, и Элинор уже живо представляла себе, как сидит под яблоней и печатает, а рядом стоит коляска.

Миссис Беркли настояла на том, чтобы, как она выразилась, «хорошенько пройтись по дому», прежде чем Элинор было дозволено в него переехать.

Был также приглашен первоклассный дизайнер Мейми, чтобы заняться интерьером, хотя Элинор и пыталась сопротивляться, боясь, что расходы будут слишком велики. Теперь ей приходилось думать не только о себе, но и о ребенке, и она поклялась, что ее малыш никогда ни в чем не будет нуждаться – ни в материальных благах, ни в любви и заботе.

– Ты же сама хочешь, чтобы детская была отделана как следует, – убеждала ее Мейми, и в конце концов Элинор сдалась.

Когда все было обустроено, она засела за продолжение своего романа об Эжени. Подстегиваемая заботой о будущем малыша, она решила писать регулярно, однако работа вовсе не казалась Элинор рутинной, и она получала от нее искреннее удовольствие. Поскольку она провела массу исторических изысканий, готовясь к первому роману, то рыться в библиотеках ей не понадобилось, и Элинор смогла сесть за продолжение без всяких задержек. Вскоре она обнаружила, что создает для Эжени и ее отпрысков идиллическую жизнь, полную тепла и любви – именно такую, какую мечтала дать своему младенцу. С той разницей, что первенца ее героини родители ожидали с радостью и нетерпением.

Рей был по-прежнему в Штатах.