– Значит, это ничего, что я без предупреждения…

– Это здорово!

– Синди, ты можешь мне помочь?

– Конечно.

Роуз протянула ей магнитофон.

– Включи музыку, когда я подам знак. Глаза Синди блеснули, она заговорщически прошептала:

– Гости бродят по всему дому, подожди минутку, я соберу всех в гостиной, в эту комнату со второго этажа ведет лестница, по которой ты можешь очень эффектно спуститься. Сделаем им такой же сюрприз, как в прошлый раз детям.

Роуз вздохнула с облегчением, именно на такое развитие событий она и надеялась.

– Это будет замечательно. Впуская гостью в вестибюль, Синди вдруг озабоченно нахмурилась.

– Роуз, я, конечно, заплачу тебе за выступление, я не хотела…

– Перестань, пожалуйста. Синди, если ты оставишь дверь приоткрытой, я услышу, когда ты включишь музыку, и в нужный момент войду…

– Ладно, о деньгах поговорим позже. Ты сможешь остаться после выступления?

– Да, – скрывая радость, ответила Роуз. Синди просияла.

– Отлично, я очень рада! Итак, чтобы собрать всех в гостиной, у меня уйдет минут пять. Ты пока поднимайся вон по той лестнице и жди в нише возле двери. Когда я включу музыку, ты войдешь и окажешься на верхней площадке внутренней лестницы. Эффектный получится выход.

– Отлично, спасибо тебе, Синди. На кассете две мелодии, «С днем рождения!» – вторая, думаю, ты не запутаешься.

– Это тебе спасибо, мама будет тронута. – Синди снова улыбнулась. – Ну я пошла.

Стоя в своем укрытии и слушая деловитые распоряжения Синди, Роуз твердила себе, что до сих пор ей везло и можно надеяться, что дальше дела пойдут не хуже. Голоса в гостиной стали стихать. Заиграла музыка. Вздохнув, Роуз открыла дверь. Отступать некуда. Вступление закончилось, и Роуз запела.

Никогда еще ее голос не звучал так чисто, так сильно и мелодично, но Роуз этого не осознавала. Спускаясь по лестнице с поистине королевским достоинством, она пела потому, что должна была петь. Она не слышала ни удивленных шепотков, ни приглушенных возгласов восхищения.

Синди разместила гостей так, чтобы все оказались лицом к лестнице, по которой спускалась Роуз. Мебель была сдвинута к стене, вероятно, чтобы оставить больше места для танцев, и в центре комнаты было пусто.

Спустившись по лестнице, Роуз двинулась вдоль стоявших полукругом гостей. Она заметила родителей Джеффа – виновница торжества и ее муж сидели в креслах почти напротив лестницы, рядом с ними стояли Джефф, Мэтью, Синди и, по-видимому, ее муж. Все, кроме Джеффа, улыбались.

Сердце Роуз на секунду сбилось с ритма, но она, как могла, старалась не замечать мрачного выражения лица Джеффа, она не могла допустить, чтобы страх испортил ее выступление. Песня должна звучать радостно. Заметив в толпе гостей Клэр, Роуз с облегчением отметила, что подруга одобрительно кивнула.

Поймет ли Джефф, что она пришла на сегодняшний праздник ради него, как бы хорошо она ни относилась к его матери? Перейдя к последнему куплету, Роуз остановилась перед новорожденной и ее родными и раскинула руки, словно открывая свое сердце.

Песня закончилась, последние аккорды сопровождения потонули в громе аплодисментов. Эвелин Холинбрук была так тронута, что даже прослезилась. Счастливо улыбаясь, она вытирала слезы кружевным платочком. Улыбнувшись ей, Роуз рискнула бросить быстрый взгляд на Джеффа. Он по-прежнему не улыбался, но выражение его лица неуловимо изменилось: чуть склонив голову набок, он наблюдал за Роуз из-под прищуренных век.