В туалете он снова позвонил Элли – и по-прежнему не получил ответа. Телефон матери тоже молчал. Он решил рискнуть и набрать Карин – пусть та снова на него наорет, зато он хоть узнает, что происходит.

Карин сразу сняла трубку:

– Что тебе надо?

– Просто хотел спросить, как у вас дела.

– Да все прекрасно просто.

Она сказала это без сарказма, чем не на шутку его встревожила.

– Мать проснулась?

– Да.

– Можно с ней поговорить?

– Нет.

Его словно кто-то под дых ударил.

– Почему, чем она там занимается?

Он напряг слух, надеясь разобрать, что происходит в квартире – привычные звуки из кухни, свидетельствующие о том, что мать всего лишь заваривает свою первую чашку кофе, – и понять, что Карин блефует и все по-прежнему в порядке. Но услышал лишь, как сестра дышит в трубку.

– Послушай, – проговорил он, – ты извини меня за все, ладно? Просто скажи, что там у вас.

– Зачем? Чтобы ты мог предупредить свою подружку?

– Не хочу, чтобы она испугалась, вот и все.

– Думаешь, мне есть до этого дело?

– Она на твоей стороне, Карин. Если уж тебе так необходимо кого-то ненавидеть, выплесни злость на ее братца.

– Я их обоих ненавижу.

У него внутри все в комок сжалось. Он притиснул телефон ближе к уху, будто это могло помочь до нее достучаться.

– Элли хотелось верить, что он невиновен, – в этом же нет ничего странного, да? Если бы я совершил ужасный поступок, ты бы не хотела мне помочь?

– Ты бы в жизни ничего подобного не сделал!

– Вот точно так она думала и про него! Он ее возненавидит за то, что она его выдала, так зачем все усложнять? И почему не сказать мне, что там у вас происходит?

Ему показалось, что ее молчание затянулось на несколько минут. Наконец она проговорила:

– Скажу маме, чтобы позвонила тебе, когда Джиллиан уйдет.

И она бросила трубку.

Майки вышел из туалета, обогнул барную стойку, выбежал из паба на парковку. По пути отправил Элли сообщение: «Позвони. Серьезно. Позвони срочно, как только это услышишь». Попытался снова позвонить матери, но та не брала трубку. Еще раз набрал мобильник Карин. Никто не ответил.

Надо было ехать к Элли домой сразу же после того, как он отвел Холли в школу; какой же он идиот, что не сделал этого. Или даже до школы – да что уж там, вчера вечером, когда заварилась вся эта каша. Он мог бы перелезть через забор, взобраться по водостоку и провести ночь рядом с ней, оградить ее от всего.

В гавани он сел на скамейку и попытался успокоиться. Что, если Карин просто его разыгрывает, чтобы взбесить – с нее станется! – а мать на самом деле спит? Но вполне возможен и другой вариант: что Джиллиан сидит у них прямо сейчас, выпытывает подробности, организует наряд. Можно ли схлопотать обвинение в лжесвидетельстве за дачу ложных показаний в полиции?

Он отправил еще одно сообщение: «Извини, Элли, прости ради бога, но мне кажется, тебя ждут неприятности».

Уже четвертое извинение за сутки. Как же он облажался. Обидел Карин, а теперь и Элли – а ведь не хотел ни того, ни другого. Он закрыл глаза, пытаясь дышать спокойно. Если будет просто сидеть здесь и дышать, может, ничего плохого и не произойдет.

Тридцать восемь

Хорошие девочки не думают о бархатистой коже на шее парней и о том, как те склоняют голову, когда улыбаются. И в особенности им не положено думать об этом, если сегодня их последний шанс подготовиться к экзамену по математике.

Элли несколько раз моргнула, прогоняя мысли о Майки.

– Итак, пробный пример, – проговорила мисс Фэриш.