|
Вот она и решила, что у меня должен быть восьмой размер. Восьмой! (Лично я считаю, что это она от злости. Должно быть, догадалась, что я приврала.) Представьте: сочельник, мы обмениваемся подарками, я разворачиваю свой и вижу шикарные светло-розовые шелковые трусики. Восьмого размера. И у меня, в сущности, два выхода. 1. Честно признаться: «Видишь ли, они мне малы. У меня скорее двенадцатый. И кстати: я, в общем, вешу не восемь стоунов три фунта». Или... 2. Втиснуть себя в трусики. Впрочем, последнее оказалось не так уж и трудно. Красные рубцы на коже почти не были видны... потом. И это означало одно: придется быстренько срезать с одежды все этикетки, чтобы Коннор ни о чем не пронюхал. Стоит ли говорить, что после этого я почти не носила его роскошный подарок. Но стоит мне увидеть стринги в комоде, такие шикарные и дорогие, как я думаю: «Да брось, не могут же они быть такими уж тесными», — и каким-то образом впихиваюсь в них. Сегодня утром, в очередной раз проделав эту процедуру, я даже решила, что, должно быть, похудела, поскольку особого неудобства не ощутила. Уж такая я оптимистичная кретинка. — ...к сожалению, поскольку смена марки... иная концепция... новый подход... переоценка политики... чувствуем, что нам необходимо рассмотреть альтернативную деятельность... До этой минуты я только сидела и кивала, воображая, что все идет как по маслу. Плевое дело эти бизнес-совещания. Но голос Дуга Гамильтона постепенно начинал проникать в подсознание. Что он там бормочет? — ...два совершенно различных продукта... становятся несовместимыми... Что там насчет несовместимости? Что там насчет переоценки политики? И тут мне становится как-то тревожно. А вдруг это не просто треп? Может, он на самом деле что-то дельное говорит? Быстро, быстро, слушай. — Мы ценим функциональное и продуктивное партнерство, так много давшее в прошлом и «Пэнтер», и «Глен ойл», — продолжает Дуг Гамильтон. — Но все мы согласны с тем неоспоримым фактом, что последнее время фирмы избрали различные направления. Различные направления? Так он об этом толковал все время? У меня в желудке что-то сжимается. Потом дергается. Не может же он... Неужели он пытается уклониться от сделки? — Простите, Дуг, — вмешиваюсь я с самым непринужденным видом. — Поверьте, я крайне внимательно следила за ходом вашей мысли... — Следует дружелюбная «мы-профессионалы-должны-держаться-вместе» улыбка. — ...но не могли бы вы... еще раз изложить ситуацию, для большей ясности? «Только на обычном английском», — мысленно умоляю его я. Дуг Гамильтон и второй тип переглядываются. — Видите ли, нам не слишком нравится ваша ориентация. — Моя ориентация? — в панике переспрашиваю я. — Ориентация марки продукта, — поясняет он, взирая на меня с несколько странным видом. — Как я уже объяснял, мы в «Глен ойл» изменяем марку и видим наш новый имидж другим. Продукт, который мы продвигаем, должен быть «ухаживающим за машиной», можно сказать, должен беречь ее. Я, конечно, имею в виду бензин. Этому и соответствует наш новый логотип с нарциссами. И мы считаем, что «Пэнтер прайм», с его упором на спорт и элемент состязательности, чересчур агрессивен. — Агрессивен? — Я просто ошарашена. |
