|
Тот, что был помоложе, продолжал как ни в чем не бывало блаженно ухмыляться. - Да ты чего? - удивился старший "топтун". - Гуляй дальше, Орловский! Тем более, в храме побывал, душу облегчил... Не дослушав, Юрий шагнул прочь. Через мгновение сзади неторопливо зашлепали по мостовой две пары туфель. Орловский заставил себя не оглядываться и резко ускорил шаг. Его вновь охватил гнев, но уже не на себя, а на тех, кто неторопливо и тщательно готовил расправу. "Нельзя их недооценивать", - вновь вспомнились слова Терапевта. Да, они вцепились мертвой хваткой. Пока еще только здесь, на улице, чтоб не отпускать ни на шаг, заставив почувствовать свое вездесущее всесилие. А скоро - и там, в лабиринтах Большого Дома, где за него возьмутся по-настоящему... Юрий не выдержал и все-таки оглянулся. "Топтуны" шли медленно, как бы нехотя, прогуливаясь, но умудрялись не отставать. На мгновенье его охватило жуткое чувство бессилия. Захотелось что-то сделать, чтоб согнать наглые ухмылки с лиц этих уверенных в себе типов. Взгляд скользнул по улице, по высоким пятиэтажным домам, и Орловский невольно усмехнулся. Значит, "гуляй дальше"? Что ж, они даже знают сорт его любимых папирос. Наверное, знают и то, что сейчас он, Юрий, идет по знакомой с детства улице, по которой мог бы бродить даже с завязанными глазами. Ведь там, чуть дальше, стоит шестиэтажный дом, где они жили, покуда десять лет назад не пришлось переехать на Ордынку. И здесь он может показать этим наглецам кое-что из прикладной географии... Конечно, это было мальчишество, совершенно несерьезное занятие для тридцатитрехлетнего интеллигента накануне неизбежного ареста. Убегать и скрываться он не собирался - хотя бы потому, что прятаться в Столице без помощи Терапевта негде, а за черту вокзалов его попросту не выпустят. Но хотелось что- то сделать - просто, чтобы выплеснуть злобу и чуток потешиться перед неизбежным. Юрий замедлил ход, мысленно прикидывая знакомые маршруты. Через минуту план был готов. Орловский удержался, чтоб не оглянуться, и спокойно зашагал дальше. Первая, нужная ему подворотня, как раз справа... Он нырнул в темноту и побежал. Через секунду он уже был в маленьком глухом колодце двора перед черневшими дверями двух мрачных подъездов. Тот, что слева, проходной, именно здесь они любили играть в индейцев и ковбоев: проходной подъезд был "Ущельем Смерти", которое вело прямо в волшебную страну "Зарем"... По подъезду он бежал с закрытыми глазами, как бегал в детстве. Сейчас налево. Нога нащупала ступеньку, секунда - и он уже в "стране Зарем", то есть в другом дворе, таком же глухом и тихом. Какая-то дама, несшая корзину с бельем, удивленно замерла и уступила дорогу. Здесь было целых три подъезда, и проходной - средний. Вновь очутившись в темноте, он вдруг представил, что он не бежит дальше, а прячется здесь, и, когда первый "топтун" все-таки находит дорогу, хватает его мертвой хваткой за горло, отбирает оружие и документы... Юрий грустно усмехнулся: драться ему не приходилось с самого детства, и враги, преследовавшие его, были не выдуманные, а настоящие. Он бросился дальше и вновь оказался во дворе, но уже большом, шумном, где играли дети, и стояла серая, чуть скособоченная от времени голубятня. Здесь он перешел на шаг, не желая привлекать лишнего внимания. Ему надо влево, к сараям. Возле одного из них росло дерево - высокий тополь с изогнутым кривым стволом. Юрий улыбнулся: какой-то карапуз как раз пытался забраться по стволу наверх. Правда, получалось это у него не особо удачно. Покачав головой, расстегнул пиджак - и через секунду был уже на крыше сарая. |
