|
- Можете, конечно, не отвечать, Юрий Петрович, но... вы считаете себя невиновным? Бог даст, вы ошибаетесь насчет ареста, но все же? Вы невиновны перед властями предержащими? Вот оно что! Вопрос бил в самую точку, и Юрий заставил себя улыбнуться: - Нет, не считаю, батюшка. С их пролетарской точки зрения невинным считать себя не могу. Но разве это власть? Это банда, разбойничья шайка! Они погубили страну, растлили народ... - И вы считаете себя мудрее Всевышнего, - спокойно возразил отец Леонид. Вы думаете, что лучше него знаете, какую историю надо иметь России. Между прочим, апостолу Павлу тоже была не по душе власть кесаря Тиверия. А он все же сказал, что нет власти аще не от Бога. Нет - понимаете? А между тем, сей апостол был не смирен духом... - Тиверий... - вновь усмехнулся Орловский. - Извините, батюшка, я по образованию историк. Разве это сравнимо? Тиберий казнил десяток сенаторов, а коммунисты... - Разве дело в арифметике? - голос священника внезапно стал суровым. Если одна власть убила десять невинных, а другая - десять миллионов, значит, первая лучше? - Нет... наверно, нет... - Юрий вздохнул и понял, что зря затеял этот бессмысленный спор. В конце концов, священник мог принять его за обыкновенного провокатора. Ничего себе тема для беседы на двадцатом году Великой Октябрьской социалистической революции! - Извините, - он покачал головой и встал. - Наверно, вы правы... Я пойду. - Я вас не убедил, сын мой, - священник тоже встал и грустно улыбнулся. Вы уходите ожесточенным, полным ненависти. А этот груз нести опасно, особенно туда... Он не договорил, но Юрий понял. Нет, отец Леонид не убедил его. Любить врагов... Даже в наивные евангельские времена это было уделом немногих, а сейчас, после Армагеддона... - Погодите, - остановил его священник. - Свеча. Орловский кивнул и шагнул к иконе, собираясь взять свечку и поднести ее к лампаде. И вдруг ему показалось, что он что-то напутал: его свечи не было. Вернее, на том самом месте стояла другая свеча, и она горела, успев уменьшиться уже почти на треть. Он поискал глазами: массивный шандал пуст, кроме этой свечи на нем ничего не было. - Свеча, - растерялся он. - Она куда-то... Отец Леонид неторопливо подошел к иконе, перекрестился и спокойно пояснил: - Вы ошиблись, сын мой. Иных свечей тут не было. Это - ваша. - Но... я не зажигал ее... Орловский даже растерялся. На ум пришел давний рассказ, слышанный еще на втором курсе о том, что в средние века свечи натирали фосфором - для самовозгорания. Но он ведь купил эту грошовую свечку совершенно случайно... - Я не зажигал... - повторил он, чувствуя себя каким-то обманщиком. - Да, не зажигали, - все так же спокойно подтвердил священник. - Но это и не важно. Она горит. Орловский помотал головой. В мистику он не верил, а к церковным чудесам с плачущими иконами привык относиться более чем скептически. - Но как это? - не выдержал он. - Почему? - Не знаю, сын мой, - отец Леонид внимательно поглядел на икону, затем на своего собеседника. - Вижу лишь, что свеча загорелась. Вам должно быть виднее, Юрий Петрович. Это - ваша икона. Это - ваша свеча... Орловский был сбит с толку. Заговори священник о чуде или о чем-либо подобном, он был готов по привычке опровергать, спорить. Но то, что случилось, он видел своими глазами. - Но... что это должно значить, батюшка? Священник пожал плечами: - Можете считать это знаком. Или напоминанием. Может, это ответ к нашему достаточно бестолковому диспуту... Юрий Петрович, не знаю, даст ли еще Бог свидеться... Прошу вас, что бы не случилось, забудьте о ненависти. Не берите этого греха на душу. |
