Оливия вздохнула.

— Спасибо, — сказала она Лисандру. — За все. Ты не обязан был это делать для меня.

Наверняка за подобную уступку ему пришлось яростно повоевать с Советом, хоть он и один из Семерых Избранных. Однако он добился своего, подарив Оливии возможность насладиться столь желанными радостями обычной жизни и страстью, прежде чем она снова займет свое место в раю. Она не стала говорить Лисандру, что не вернется ни при каком исходе.

Вернись она через четырнадцать дней, ей опять поручат убить Аэрона, и она, как и прежде, не сможет это сделать.

— Я люблю тебя. Надеюсь, ты это знаешь. И не важно, что будет дальше.

— Оливия, — произнес явно сбитый с толку Аэрон.

— Он не может ни видеть, ни слышать, ни чувствовать меня, — пояснил Лисандр. — Сейчас он понял, что ты говоришь не с ним, и думает, будто у тебя галлюцинации от боли. — Наставник шагнул к кровати. — Должен тебе напомнить, Лив, что этот мужчина — демон. И олицетворяет собой все то, против чего мы боремся.

— Как и твоя женщина.

Лисандр расправил широкие плечи и вздернул подбородок. Упрямый воитель ее Лисандр. Как и Аэрон.

— Бьянка не нарушала наших законов.

— Даже если бы и так, ты все равно захотел бы остаться с ней. Ты нашел бы способ, как это сделать.

— Оливия? — повторил Аэрон.

Лисандр не обратил на него внимания.

— Почему ты предпочла смертную жизнь с ним, Оливия? Ради нескольких минут в его объятиях? Это принесет тебе лишь страдания и разочарование.

И снова в его словах прозвучала непреложная истина. Ложь в их мире не допускается. «Теперь это только его мир», — печально подумала она. Тем не менее ей не хотелось верить Лисандру. Здесь она может делать то, чего так отчаянно желала. Она не только получила возможность жить, как смертные, но и чувствовать так же, как они.

Дверь спальни открылась, спасая ее от необходимости отвечать, в комнату влетел маленький пластиковый пузырек и приземлился на пол рядом с обутыми в сандалии ногами Лисандра.

— Вот лекарство! — крикнул Торин и захлопнул дверь, прежде чем Оливия успела снова раскричаться.

Аэрон хотел было подняться, но Оливия навалилась на него всем весом, удерживая на месте.

— Нет, — проговорила она, морщась от очередной вспышки боли. — Останься.

Он мог бы оттолкнуть ее, но не стал.

— Мне нужно взять таблетки. Они облегчат твою боль.

— Позже, — сказала она.

Теперь, узнав нежность прикосновений Аэрона, тепло его тела, успокаивающие объятия, Оливия не хотела разлучаться с ним. Даже на миг.

Сначала ей показалось, что он проигнорирует ее просьбу, но спустя мгновение он расслабился и обнял ее крепче. Оливия довольно вздохнула и снова посмотрела в жесткие глаза Лисандра. Он хмурился.

— Вот почему, — обратилась она к нему.

Ангелы друг друга не обнимают. Наверняка могли бы, если б захотели, но никогда так не делают. Зачем бы им это понадобилось? Они ведь считают друг друга братьями и сестрами, и физическому желанию в этих отношениях нет места.

— Что «вот почему»? — спросил Аэрон, по-прежнему сбитый с толку.

— Вот почему ты мне нравишься, — честно ответила она.

Он напрягся, но промолчал.

Прищурившись, Лисандр плавным движением расправил крылья, и их золото засверкало в лунном свете. Одно перо упало на пол.

— Поправляйся, милая, а потом я вернусь. Тебе здесь не место.