|
А недавно два биолога из бостонского университета… – Неужели кожистые пытаются вылечить чуму?– с изумлением спросил Пол. Мендельхаус весело рассмеялся. – Я не говорил о лечении, сын мой. Я говорил о ее исследовании. – А зачем? – Чтобы знать, как с ней жить. Вещи становятся злыми только из-за неправильного отношения к ним – этому нас учит философия древних. Возьмем, к примеру, морфий. Как одно из творений Создателя, он безусловно хорош – особенно, если его в малых дозах используют для ослабления боли. Когда же им злоупотребляет наркоман, морфий превращается в зло. Мы помним об этом, изучая невродерму. Пол презрительно фыркнул. – Вся ясно. Значит, проказа становится злом только в том случае, если больной злоупотребил микробом, верно? Священник снова засмеялся. – Тут вы меня срезали. Но я не философ. И вам не следует сравнивать невродерму с проказой. Пол вздрогнул. – Ах, мне не следует, черт вас возьми? Да она в сотню раз хуже! – Вот как? И вы можете объяснить мне, чем она хуже? Возможно, вы знаете симптомы? Пол замолчал, перебирая их в уме: бесцветные пятна на коже; небольшое, но постоянное нервное возбуждение; галлюцинации и безумное желание заражать других. Все это казалось ему довольно плохим. И он перечислил симптомы вслух. – Конечно, люди не умирают от этого,– добавил он.– Но что же лучше – смерть или безумие? Повернувшись к нему, священник ехидно улыбнулся в небольшое окошко. – Вы можете назвать меня безумным? Да, жертвы болезни часто сходят с ума. Но это не прямой результат невродермы. Скажите, сын мой, что бы вы чувствовали, если бы каждый вопил и убегал, заметив ваше приближение, или наоборот, охотился за вами, словно за опасным преступником? Как долго бы вы сохраняли здравомыслие? Пол ничего не ответил. Возможно, проклятая болезнь все же как-то содействовала этому… – Между прочим, когда все это началось, сходили с ума не только больные люди. – А как же страстные желания… Галлюцинации? – Действительно,– задумчиво произнес священник.– Галлюцинации… Но скажите, если все человечество начинает слепо и безрассудно спасаться от вас, не будут ли люди называть ваши взгляды и чувства вымыслом и галлюцинациями? Пол промолчал. Не было никакого смысла спорить с Мендельхаусом, который наверняка тоже страдал от странных иллюзий и, вероятно, считал их реальностью. – А это страстное желание,– продолжал священник.– Действительно, такую одержимую страсть можно рассматривать как неприятный симптом. Но это способ выживания. И хотя мы не уверены в принципах действия, невродерма, благодаря каким-то процессам в мозге, может стимулировать эротические ощущения в руках. Сейчас мы уже знаем, что микроорганизмы проникают в мозг. Но что они там делают, одному Богу известно. – Вам удалось обнаружить что-нибудь интересное?– с любопытством спросил Пол. Мендельхаус улыбнулся. – Экий вы! Я не скажу вам этого, так как не хочу, чтобы меня обозвали «спятившим кожистым». Я же чувствую – вы мне не верите. Осмотревшись по сторонам, Пол увидел, что они подъезжают к рыбацким домикам. Он показал водителю на освещенное окно, и машина свернула с дороги. |
