Кэм смерил Диониса злобным взглядом.

— Твой прихлебатель прав, — процедил он. — Когда ко мне вернется божественная власть, мы продолжим этот разговор!

По блеску в глазах Диониса нетрудно было догадаться, что он нетерпеливо ждет того же самого.

Стиккс с облегчением вздохнул.

— Так что же? — спросил он Диониса. — Тейлон с женщиной?

Дионис холодно усмехнулся.

— Все сработало, как часы. — Он перевел взгляд на Камула. — Ты уверен, что это его обессилит?

— Я не говорил «обессилит». Я сказал «нейтрализует».

— А в чем тут разница? — поинтересовался Стиккс?

— Разница в том, что так он станет еще большей проблемой для Ашерона. И мы еще — больше ослабим атлантийца.

Эта мысль пришлась Стикксу по душе. Теперь осталось лишь удостовериться, что Тёмный Охотник и женщина останутся вместе. По крайней мере, на период Карнавала, — колдовского времени, когда истончается граница <style name="ArialUnicodeMS">между нашим миром и Коласисом. Истончается настолько, что ее можно прорвать, — и выпустить в мир атлантийскую Разрушительницу.

В последний раз такая возможность представлялась шестьсот лет назад; в следующий раз представится через восемьсот лет.

Стиккс скривился, представив себе еще восемьсот лет жизни. Восемьсот лет одинокого монотонного существования, полного нескон<style name="818">чаемой боли. Смотреть, как сменяются его стражи, как они стареют и умирают. Как живут своей человеческой жизнью, окруженные родными н друзьями...

Они не представляют, как им повезло. Когда-то, еще человеком, он тоже боялся смерти. Но с тех пор миновало бесчисленное количество эпох.

Теперь единственное, чего боялся Стиккс, — так и не избавиться от ужаса бесконечного существования. Жить и жить, столетие за столетием, пока не умрет сама вселенная.

Он хотел освободиться. Еще тридцать лет назад на это не было никакой надежды.

Теперь надежда появилась.

Дионис и Камул хотят вернуть себе былую власть. Для этого им нужны Разрушительница и кровь Ашерона. Жаль, что в жилах у самого Стиккса нет ни капли атлантийской крови, — иначе он охотно предложил бы в качестве жертвы себя.

Однако сложилось так, что на всей земле один лишь Ашерон владеет ключом к освобождению Разрушительницы.

А Стиккс — единственный, кто способен привести к ним Ашерона.

Еще несколько дней — и все решится. Древние силы вновь обретут господство над землей, а он...

А он обретет свободу.

Стиккс вздохнул в сладком предвкушении. Все, что от него требуется, — отвлекать Темных Охотников, сбивать их с толку, не давать понять, что происходит. И еще, конечно, не позволять богам убивать друг друга.

Ни Тейлон, ни Ашерон не должны догадаться о том, что готовится. Ведь, если поймут, — только у них хватит сил это остановить.

Но против них играет Стиккс, — и на этот раз он выиграет партию, начатую одиннадцать тысяч лет назад.

Когда игра закончится, Темные Охотники лишатся своего командира.

Стиккс освободится, а земля обретет совершенно новый облик.

Он улыбнулся.

Осталось всего несколько дней...

3

Из глубокого сна его вырвала жгучая боль в руке.

Зашипев от боли, Тейлон отдернул руку от солнечных лучей и открыл глаза.

Он лежал на розовой-розовой кровати, под розовым-розовым одеялом. Жаркое полуденное солнце било в окно. Тейлон поспешно отодвинулся к плетеному изголовью, подальше от смертоносных лучей, и принялся дуть на обожженную руку.

Черт возьми, где это он?

Впервые за много сотен лет Тейлон чувствовал... ну, не то чтобы растерянность, но что-то вроде этого.