Оба они любили друг друга, сколько себя помнили. Точнее, с первой встречи, когда он спас ее от разъяренного гусака. Ей тогда было шесть лет, ему — восемь.

Так он стал для нее героем.

С тех пор они росли вместе.

Еще детьми они скрывали свою дружбу, понимая, с какой легкостью их могут разлучить или высмеять. За несколько лет юный Спейрр претерпел такое количество несправедливостей и насмешек, что хватило бы и на десять тысяч жизней.

Меньше всего на свете Нинья хотела навлечь на него новую беду.

Вот почему они никому не рассказывали о том, как, сбежав от родных и от семейных обязанностей, целыми днями бродили рука об руку по лесам и зеленым лугам.

Много лет их встречи были невинными. Они играли вместе, купались, ловили рыбу, делились своими детскими радостями и горестями.

Только в последний год Спейрр и Нинья начали прикасаться друг к другу иначе — не как друзья.

Она была дочерью торговца рыбой — беднейшего из бедных, низшего из низших. Но Спейрр обращался с ней, как с королевой. Никогда не смеялся над ее изношенным, заплатанным платьем, не дразнил, как другие, тем, что от нее пахнет рыбой.

Он дорожил ею, а она дорожила им.

С радостью отдала она ему свою невинность, хоть и знала, что им не быть вместе. Настанет день, когда он женится на другой.

Это разобьет ей сердце, но иного выхода нет. Он должен жениться на равной себе по роду и положению, чтобы стереть позорное пятно, оставленное на нем матерью. Чтобы доказать всему клану, что он благороден и кровью и душой.

— Ты станешь прекрасным мужем, Спейрр. Жена будет с тобой счастлива.

— Не надо! — проговорил он, крепче сжимая ее в объятиях. — Не хочу думать о других женщинах, пока я с тобой. Обними меня крепче, Нин. Дай хотя бы на миг забыть о том, что я сын своей матери. Дай поверить, что мы с тобой одни в целом мире, что никто и ничто не сможет нас разлучить!

Нинья крепко зажмурилась, сдерживая слезы.

Ах, если бы это было так!

Склонившись над ней, он нежно погладил ее по щеке.

— Ты — единственное, что согревает мне сердце. Единственный луч солнца, знакомый моей зиме.

О, как любила она такие слова в его устах! Как любила, когда наедине с ней он, бесстрашный принц и непобедимый воин, открывал другую сторону своей натуры. Об этом знала только она. Лишь рядом с ней он раскрывал свой поэтический дар.

Пусть для всего мира он остается отважным воином, доблестным и умелым бойцом. Пусть мир славит его сильные мускулы, крепкие руки, сжимающие меч, разум, холодный и трезвый даже в горячем бою.

А ей в нем дороже всего сердце. Сердце поэта.

— А ты — огонь, осветивший мою жизнь, — прошептала она в ответ. — Но теперь прощайся со мной и скачи скорее к дяде, иначе тебе недолго осталось гореть.

Выругавшись сквозь зубы, он поднялся с земли.

Нинья наблюдала, как он одевается, как застегивает на себе доспехи. Сама подала ему меч на перевязи. Ее возлюбленный — настоящий принц, не только по рождению, но и по стати. Земля не видала более благородного воина!

Нинья тоже оделась. Спейрр крепко обнял ее, в последний раз обжег поцелуем.

— Увидимся сегодня ночью?

Она отвела взгляд.

— Как пожелаешь, Спейрр. Сам знаешь, я сделаю все, что ты захочешь. Но, думается мне, недостойно поступать таким образом с твоей будущей женой.

Он вздрогнул, как от пощечины.

— Ты права, Нинья. Прежде всего, недостойно так поступать с тобой.

В этот миг сознание Саншайн покинуло Нинью и переместилось в Спейрра. Она осталась в той же лощине, но теперь смотрела на мир его глазами.

Думала его мыслями, ощущала его чувства, как свои.

Спейрр смотрел Нинье вслед, и сердце его разрывалось от горечи и гнева. Казалось, он не переживет эту муку.