|
Очень хочется попробовать еще раз и... Она обмакнула губы в коньяк, потом спокойным движением бросила стаканчик на пол: - Ты сама сказала: дом теперь ничей и нет необходимости прибирать. Это там не санитарная машина? - Я велю им подняться? - Да. Не бойся. Я буду благоразумна. Мое дыхание их, может быть, поразит, но завтра, в госпитале, я буду самой кроткой из больных, и все будут меня любить. Я стану так заботиться о себе, что окажусь на ногах раньше, чем через восемь дней, и я поеду к ним. У меня еще достаточно денег в сумке. Я буду тетей Жанной... Дезире, пожимая плечами, вышла. Оставшись в одиночестве, старая женщина потеряла свою улыбку, испуганно огляделась вокруг себя, прислушалась к шагам на лестнице, потом к стуку носилок о стены, и руки ее судорожно вцепились в простыню, словно в эту последнюю минуту она пыталась зацепиться за этот дом, за эту комнату, за маленький комод, который она видела в последний раз. - Тетя Жанна... - прошептала она, словно пробуя новое имя. Два здоровых парня смотрели на нее сверху вниз, как будто прикидывая ее вес, и перемигивались; тот, который был потемнее, сказал, когда Жанна опустила веки: - Пойдет? - Пойдет! - весело ответил другой. Лэйквилл (Коннектикут), сентябрь 1950 |
