Но больше таких огрехов Мишка не допускал: вся скотина у него ухожена, выхолена. Только что корову не доил – это Татьянина забота. Но для дойки все приготовит: сена посвежее достанет с чердака, корма распарит, принесет ведро теплой водицы, чтобы Татьяна вымя коровье могла намыть перед тем, как к дойке приступить.

Все у него по полочкам.

Чуть моложе был, так даже на стройке работал. Приносил, подавал, цементом заведовал.

Так что в целом к Мишке и не привязаться: все он при деле.

Но сварливый! Сил нет бабе Маше его терпеть!

Что ни день, то разругается с зятьком.

Вчера, правда, зять Мишка оторопел даже – за развинченную кровать не он получил, а Татьяна.

Баба Маша выглянула в окно: куда же он запропастился, этот сварливый Мишка?

Да разве тут углядишь чего? Сирень разрослась на всю длину дома – густущая. Ее дети ломают, а все меньше не становится.

Когда Татьяна вчера бабу Машу к себе забирала, та воспротивилась было:

– Куда я к вам? Что я там делать буду? Мне бы в деревне жить, да на свежем воздухе, да при всем своем.

На что Татьяна ей резонно отвечала:

– Так и у нас деревня – все одно. Только что поболе, да с клубом посредине. Ты и разницы не заметишь.

Не заметишь!

Вот как тут, скажите, не заметить, если из собственного дома, деревянного, с высоким крылечком, сенями, пахнущими свежим сеном круглый год, перевезли тебя черти пойми куда. Вот разве ж это деревня?

Взять хотя бы Татьянин двор – нетипично деревенский.

Типично по деревенски – это вовсе без двора. Длинные, или не очень, улочки с домами аккурат друг напротив друга. У каждого дома (обязательно!) «сарайки», в которых ровными поленницами уложены дрова, небольшой цветник, кусты смородины, огород, на котором непременно растет картошка, возле которой всенепременно ходит хозяйка в белой косынке и собирает в обрезанную пластиковую бутылку колорадских жуков и их противных, жирных розово красных личинок. Потом все это колорадское добро вываливают прямо на дорогу и старательно поливают бензином или какой нибудь другой «гадостью» – «А чтоб подохли, проклятые!»

Вообще, в деревне, так уж вышло, животных все любят. Но вот колорадских жуков и еще комаров как то не очень – слишком уж их тут много.

Вечерами деревенские бабы перекрикиваются с прохожими через небольшие деревянные заборчики, деревенские дети бегают по песчаным дорожкам босиком, деревенские мужики пропадают в своих гаражах или практикуются под окнами своих же домов в «ругании» матом всего, на чем свет стоит.

А тут двор ну совсем не деревенский. Хотя, и бабы также перекрикиваются, и босые дети – не редкость, и мужики такие же матершинники.

Дома тут просто не деревенские. Две кирпичные двухэтажки образуют небольшой двор, посредине которого располагается песочница, в которой роются дети, в которую же повадились ходить в туалет полусвободные здешние кошки. Впрочем, они друг другу не мешают.

Собственно, в том, что эти дома многоквартирные и в два этажа, все недеревенское и заканчивается. Здесь также неподалеку рядки наскоро сколоченных сараев, за ними хлевы, гаражи и прочие хозяйственные постройки. Здесь куча котов, собак, кур, гусей. Иногда и свиньи пробегают. Посреди тропинки кто то свалил клячи, чтобы потом расколоть их на дрова. Потом – это ближе к осени. Здесь все сушат белье на улице и щелкают семечки на скамейке у подъезда. И трактор даже стоит и навозом пахнет! Чем не деревня?

Да вот баба Маша за деревню это Татьянино Анисимово или Первомайский – никак не могут с названием разобраться – не признает.

Село. Не меньше.

А для нее, для деревенской, и вовсе – город.

Какая ж это деревня, коли сверху над тобой все топчут что слоны – Татьяна на первом этаже двухэтажки живет.