Не будет преувеличением сказать, что таинственный красавец Градов сам
немного подрагивал при встрече с географичкой. С одной стороны, очень
хотелось пригласить ее на свидание, а с другой стороны, неизвестно откуда
появлялась чисто детская робость: а вдруг потом начнет гонять по ископаемым
планеты?
Среди множества женских лиц вдруг высветилось одно под лучом розового
ресторанного фонарика: эстрадная певица Вера Горда. Как-то сидел один в
"Москве", курил толстые сигареты "Тройка" с золотым обрезом, пил "Особую",
то есть пятидесятишестиградусную, не залпом, а по-польски, глотками. Вдруг
объявили Горду, и, шурша длинным концертным платьем, поднимая в
приветственном жесте голые руки, появилась белокурая красавица, что твоя
Рита Хейворт из американского фильма, до дыр прокрученного в Познани. Весь
зал закачался под замирающий и вновь взмывающий ритм, в мелькании
многоцветных пятен, и Боря, хоть и не с кем было танцевать, встал и
закачался; незабываемый миг молодости. "В запыленной пачке старых писем мне
случайно встретилось одно, где строка, похожая на бисер, расплылась в
лиловое пятно..." Одна среди двадцати мужланов в крахмальных манишках, перед
микрофоном, полузакрыв глаза, чуть шевеля сладкими губами, наводняя
огромный, с колоннами, зал своим сладким голосом... какое счастье, какая
недоступность...
Да почему же недоступность, думал он на следующее утро. Она всего лишь
ресторанная певичка, а ты отставной разведчик все-таки. Пошли ей цветы,
пригласи прокатиться на "хорьхе", все так просто. Все чертовски просто.
Совсем еще недавно тебе казалось, что в мире вообще нет сложных ситуаций.
Если был уже продырявлен пулей и дважды задет ножом, если не боишься смерти,
то какие могут быть сложные ситуации? К тому же она, кажется, заметила меня,
видела, как я вскочил, смотрела в мою сторону... Он опять пошел в "Москву",
и опять Вера Горда стояла перед ним с протянутыми руками, недоступная, как
экранный миф.
"Мне кажется, что Бабочка проходит через какой-то послевоенный шок", --
сказал как-то Борис Никитич. "Наверное, ты прав, -- отозвалась Мэри
Вахтанговна. -- Ты знаешь, он не позвонил ни одному из своих старых друзей,
ни с кем из одноклассников не повстречался".
Бабушка была почти права, то есть права, но не совсем. Приехав в
Москву, Борис на самом деле не выразил ни малейшего желания увидеть
одноклассников -- "вождят" из 175-й школы, однако попытался узнать хоть
что-нибудь о судьбе своего кумира, бывшего чемпиона Москвы среди юношей
Александра Шереметьева.
Последний раз он видел Александра в августе сорок четвертого на
носилках. |