|
-- Люда Сорокина. -- Очень приятно, товарищ Люда. -- Он протянул руку. Кажется, он только Люду услышал, Сорокина ему как будто без надобности. -- А меня зовут Лаврентий Павлович. От страха Люде это довольно благозвучное имя показалось каким-то жутким "Ваверием Саловичем". -- Не надо волноваться, товарищ Люда, -- сказал Ваверий Салович. -- Сейчас мы будем ужинать. Он сел рядом с Людой в кожаное кресло и нажал какую-то кнопку на высокохудожественном столике. Почти немедленно давешняя женщина вместе с военнослужащим вкатила столик на колесиках; Люда даже и не знала, что такие бывают. Все блюда прикрыты серебряными крышками, кроме хрустальной вазы с холмом икры. Этот продукт Люде был знаком еще по культпоходу в ТЮЗ, когда в антракте угощались бутербродами. Вот что было совсем малознакомо, так это ведерко на столе, из которого почему-то торчало горлышко бутылки. Две других бутылки приехали самостоятельно, то есть без ведерок. Все расставлено было на художественном столике перед Людой и Ваверием Саловичем. После этого обслуживающий персонал укатил свое транспортное средство. Ваверий Салович улыбнулся, как добрый дедушка, и продемонстрировал Люде, как надо разворачивать салфетку. -- Вы любите Бетховена? -- спросил он. -- Ой, -- выдохнула Люда. -- Давайте-ка начнем с икры, -- посоветовал он и строго добавил: -- Надо съесть сразу по три столовых ложки. Это очень полезно. Может быть, это доктор правительственный, подумала Люда. Медосмотр? -- Как вы чудно кушаете эту серебристую икру, товарищ Люда, -- улыбнулся Ваверий Салович. -- У вас губки, как черешни. И наверное, такие же сладкие, а? -- Он гулко, заглушая музыку, расхохотался. Нет, медики так не смеются. -- А вот теперь надо выпить этого коллекционного вина. Собственноручно Ваверий Салович наполнил хрустальный бокал темно-красным и прозрачным напитком. -- Да ведь я же не пью, товарищ, -- пробормотала она. Он лучился добротой. -- Ничего, ничего, вам уже пора пить хорошее вино. Сколько вам лет? Восемнадцать? Скоро будет? Охо-хо, опять эти законы РСФСР! Ну-ну, пейте до дна, до дна! Люда сделала глоток, потом еще глоток, еще, ну, никак не оторвешься от этого вина. Вдруг рассмеялась соловьиной трелью: "Ваверий Салович, вы, наверное, доктор?" Показалось, что покачивается на волнах. Весь стол покачивался на мягких волнах. Приятнейшие волны раскачивают всю нашу комнату -- вот Ваверий Салович правильное слово нашел: будуар... -- Вам нравится наш будуар, Людочка? Мы раскачиваемся все вместе, с мебелью, всем будуаром, и потому тарелки не падают. А почему же так плотно приближаться? Если нужен медосмотр, пожалуйста, но зачем же так тянуть? Меня вырывают из будуара, куда-то тянут. |
