— Господи, — застонал Джонни, едва девушка перешагнула порог.

Сюзанна не изменилась, она была такой же привлекательной, как во время их последней встречи, а коротенькое платьице с вихляющими бедрами будоражило его воображение. Именно с этой женщиной он строил планы на будущее, именно от нее хотел иметь детей. Именно с ее подачи он получил двести сорок лет тюрьмы, именно ее он ненавидел и боготворил. И если бы захотел задушить, то неизвестно, чего больше было бы в нем: любви или ненависти.

— Я знаю, что вам есть о чем поговорить. Оставлю вас на час. Думаю, что начальник тюрьмы на меня за это не обидится, — и неторопливо прикрыл за собой дверь.

Сюзанна была смела как никогда. Одним движением она стянула с себя белые трусики и шагнула к нему навстречу. Джонни поднял девушку на руки и усадил на край стола, неторопливо распоясал брюки, а потом, крепко ухватив ладонями ее упругие бедра, медленно вошел, заставив непроизвольно вскрикнуть.

Никогда он не думал о том, что этот час, проведенный в кабинете начальника тюрьмы, станет самым сладостным в его жизни.

Усталый, отдав любви все силы, он долго гладил ее бедра, сожалея, что на восстановление потребуется время и он не сможет показать, как он ее сильно любит.

— Фрэнки сказал, что ты скоро выйдешь на свободу? — спросила она, натянув на колени слегка помятую юбку. — Это правда?

— Да.

— Но тебе же дали пожизненно, — удивленно спросила девушка.

— Я должен… подписать кое-какие бумаги, детка, и тогда все уладится. В общем, я работаю на ФБР.

Сюзанна отыскала трусики среди вороха бумаг начальника тюрьмы.

— Ух ты! Как это здорово! — просунула она ноги.

Джонни вновь ощутил желание.

— Именно так, крошка, а эти ребята не умеют бросаться обещаниями.

— Когда ты выйдешь, мы купим дом в Майами?

— Когда я буду свободен, я сумею купить не один дом, а два, детка! В них хватит места для дюжины сорванцов, которыми ты меня со временем порадуешь.

— Как же это замечательно, — Сюзанна сползла со стола, достала из сумочки зеркальце и губную помаду, а потом быстро и умело подправила губы. — Боже мой, никогда не думала, что мне придется заниматься этим делом в тюрьме… да еще в кабинете начальника.

— Меня ценят, крошка, — просто произнес Джонни.

Путь к свободе для Джонни Кидса лежал отныне именно через труп этого человека, который был, может, и неплохим парнем, к тому же так лихо чесал по-английски, что практически ничем не отличался от коренного американца.

Джонни аккуратно взял со своей кровати подушку. Подобную операцию он проделывал не однажды и прекрасно знал, что должно произойти в каждую следующую секунду.

Он навалится на свою жертву на выдохе, когда легкие будут свободны от кислорода. Клиент дернет головой, не понимая еще, что произошло, а потом, ощутив нехватку воздуха, попытается привстать и сбросить с себя тяжесть. Вот этот момент будет самым серьезным: этот русский — крепкий парень и нужно будет приложить максимум усилий, чтобы удержать его на кровати. Русский примется переворачиваться с боку на бок, пытаясь вырваться из крепких объятий, а потом, потеряв силы, успокоится навсегда.

Все так и будет.

Джонни Кидс ни на секунду не сомневался в себе. В полумраке распластавшаяся на нарах фигура спящего русского казалась ему беспомощной и не внушающей никаких опасений.

Канадец уже приподнял подушку, чтобы придавить жертву, как вдруг Игнатов резко повернулся, согнул ноги в коленях и с размаху пнул его в живот. Удар был неожиданный, очень сильный и пришелся Джонни под самую грудную клетку. Тот повалился на бок, больно стукнувшись затылком о край кровати, и беспомощно стал ловить открытым ртом воздух.