— Она просто поняла, что ей крупно повезло. Не всем достается такая чудесная мачеха. На свете не так уж много женщин, которые не сбежали бы от таких детей в первую же минуту, да еще и сумели разглядеть в них что-то хорошее, — сухо отозвался Гарри, потом притянул ее к себе, обнял теплыми руками и прикоснулся губами к ее губам. — Но больше всего меня поражает, что ты, несмотря ни на что, любишь меня.

Плам буквально растаяла, не в силах сдержать пыл своей страсти.

— Дура б я была безмозглая, если б не любила. Ты такой милый!

— Это верно, — согласился Гарри, подхватив ее на руки. — Я такой милый! Ты просто обязана поклоняться мне всякими осязаемыми способами, оставляя уставшим, но удовлетворенным. Открой, пожалуйста, дверь.

Плам откинула щеколду.

— Гарри, а куда мы идем? Я-то думала, мы будем решать, что делать с Чарлзом.

— Будем. Обязательно. Но позже. А прямо сейчас я должен разобраться с женой, которая хранит секреты от собственного мужа. — Гарри без малейших признаков напряжения взлетел на два пролета лестницы.

Плам на мгновение испугалась, но по его пылкому, буквально обжигающему взгляду поняла, что на самом деле он вовсе не сердится за то, что она кое о чем умолчала перед свадьбой.

— На свете просто не может быть более совершенного мужчины, чем ты, — вздохнула она и развязала галстук мужа, обнажив загорелую шею.

— Конечно, не может, — бесстыдно согласился Гарри, и озорные огоньки в его глазах согрели ей сердце так же сильно, как пылающее там желание. Гарри толкнул дверь в спальню и ногой захлопнул. — Поэтому я и считаю, что ты должна мне поклоняться. Ежедневно. Даже ежечасно. Я бог среди мужчин, и рассчитываю на соответствующее отношение. Давай обсудим, какую форму должно принять это поклонение.

— Ну-у, — протянула Плам, когда он поставил ее на ноги. Пальцы Гарри плясали у нее на спине, расстегивая пуговку за пуговкой, платье распахнулось, и Плам задрожала от предвкушения. — Полагаю, прежде всего я должна принести жертву.

— Жертву? — Гарри выгнул бровь. Она ласково сняла с него очки, потом сюртук, жилет и рубашку. — Не может быть, чтобы ты говорила о…

— «Причетник, поклоняющийся верховному жрецу», — сказала Плам, расстегивая его бриджи.

Гарри резко втянул воздух. Плам запустила руки в бриджи.

— Ты говорила, что это супружеское упражнение тебе не показывали. Говорила, что ты придумала его сама и никогда не практиковала. Говорила, что это апофеоз всех супружеских упражнений, что ты приберегаешь его для самого, самого особого случая.

— Это и есть тот самый особый случай, — сказала Плам и улыбнулась, потому что Гарри уже тяжело дышал. Он содрогнулся, и она улыбнулась еще шире. Гарри резко отвел ее руки и кинул на нее предостерегающий взгляд, предупреждая, что вот-вот утратит контроль над собой. Он рывком сдернул с нее платье. Ни на секунду не задержавшись, чтобы полюбоваться прелестной новой прозрачной сорочкой, сдернул и ее. Плам скинула туфли.

— А чулки?

Гарри внимательно посмотрел на нее. В его глазах плясали восхитительно порочные огоньки.

— Их мы оставим. В конце концов, сейчас ты прелестный безнравственный причетник. Позже тебя придется наказать.

— О-о, — выдохнула Плам, расставаясь с остатками чувства вины. Она любит его и знает, что он ее тоже любит. Она сделает все, что угодно, лишь бы эта любовь не потускнела. Плам глубоко вздохнула и тут же выдохнула, потому что теплые губы Гарри сомкнулись на ее груди. Он целовал ее горячим ртом, дразнил ноющий сосок языком и зубами.