Гарри перестал бегать вокруг кресла и задумался. Глаза за стеклами очков потемнели.

— Не понимаю, почему кого-то должно волновать, что ты написала эту чертову книгу, если меня это не волнует? А меня не волнует! Почему эта новость повредит нам или детям?

— Ну и кто преувеличивает? — спросила Плам, чувствуя, как подступают слезы и сжимается горло. — Ты же прекрасно знаешь, что нет способа избежать скандала, если правда выплывет наружу. Маркиза просто не может быть автором подобной книги. О, Гарри… — Сердце Плам сжалось, и вся ее напускная храбрость испарилась. Сбывались худшие ее кошмары, и во всем виновата только она сама. Жалость к себе сражалась с чувством вины. Вина победила. — Я просто не должна была за тебя выходить, но ты был таким милым, а я находилась просто в отчаянном положении, и теперь вот что из этого вышло…

Гарри сжал ладони Плам и поднял ее на ноги, дав возможность порыдать у него на плече. Он прижался губами к ее лбу, и эта ласка показалась Плам такой сладкой, что она зарыдала еще сильнее. Она плакала несколько минут, с каждой секундой все яснее понимая, сколь многим обязана Гарри, который нежно гладил ее по спине и бормотал на ушко слова утешения.

— Слезы ничем не помогут, любовь моя, — мягко сказал Гарри, когда Плам перестала рыдать.

— Знаю, но иногда они помогают почувствовать себя лучше. К несчастью, пока я чувствую только то, что у меня заложен нос. — Плам икнула и вытерла слезы его галстуком. — Гарри, я мечтала, чтобы муж не имел от меня никаких секретов, а сама вышла замуж, скрывая столько тайн. Прости, прости меня. Ты заслуживаешь лучшего. Я знаю, что ты меня за это упрекаешь; если бы не я, мы бы сейчас не оказались в таком положении; я смиренно прошу твоего прощения.

— Ты ни в чем не виновата, милая. Ни в чем. Ты не сделала ничего плохого. Сказать по правде, я тобой горжусь.

— Гордишься? — Плам вытаращила глаза — не очень сильно, конечно, но все же вытаращила. Он ею гордится? — Как ты можешь мной гордиться? Я не сделала ничего такого, чем можно гордиться, совсем наоборот! Я доставляю тебе бесконечные неприятности.

— Вовсе нет, ты сделала много такого, чем можно гордиться. Пережила двоеженство, которое могло бы сломать жизнь женщине с менее сильным характером.

Плам снова шмыгнула носом, чувствуя тяжесть на сердце.

— У меня и выбора-то особого не было.

— Написала книгу, доставившую удовольствие сотням людей.

— Книгу настолько скандальную, что магазины отказывались ее продавать. — Плам взяла протянутый Гарри носовой платок и громко высморкалась.

Он приподнял ее подбородок и улыбнулся. В его прекрасных глазах светилась любовь.

— Ты вышла за меня замуж.

— Это сделала бы любая женщина, у которой в голове имеется хоть капля разума, — ответила Плам.

Его взгляд согревал ее душу. Гарри чмокнул ее в кончик носа.

— Впустила в сердце пятерых моих сорванцов, несмотря на все их усилия свести тебя с ума.

— Ну, — слегка улыбнулась Плам, — должна согласиться, что на это потребовалось некоторое мужество, но они хорошие дети. Почти. Иногда. В глубине души. Даже Индия образумилась, а ведь я думала, что она ко мне никогда не смягчится. Правда, нужно признать, что она сделалась заметно дружелюбней, только после того как я позволила ей делать высокие прически и подарила на день рождения серьги с жемчугом. Наверное, это как-то связано.

— Она просто поняла, что ей крупно повезло.