|
– Они все этого хотят. – Ты разговаривала с ним? – интересуется вторая. – Ну нет, уволь! Ты же знаешь Сэма и его «разговоры». – Уиллоу изображает в воздухе кавычки. Пожалуй, здесь я с ней согласна. – И мне жалко не себя, а его. Он не видит того, что у него под носом, не способен ценить то, что имеет, и знаете что? Он все потеряет. Опомнится, но будет поздно. Слишком поздно. – Она со стуком ставит чашку на стол. – Все окажется в прошлом. И неожиданно я воспринимаю этот разговор в ином свете. Понимаю, что Уиллоу видит все глубже, чем я думала. Потому что, если честно, именно такие чувства охватывают меня, когда я думаю о Сэме и его отце. Сэм не сознает, что теряет, а когда поймет, может оказаться слишком поздно. И пусть мне неизвестно, в чем там дело, но я читала письма и думаю… В голове внезапно звучит сигнал тревоги. Сначала слабый, но он становится все громче. О нет, о нет… Отец Сэма! Двадцать четвертое апреля. Это сегодня. Я совершенно забыла. Как я могу быть такой идиоткой? Ужас окатывает меня подобно ледяной воде. Папа Сэма собирается объявиться в гостинице «Чиддингфорд», надеясь воссоединиться с сыном. Сегодня. Возможно, он уже на пути туда. Он так ждет этой встречи. А Сэма там не будет. Он отправится на конференцию только завтра. Че-е-е-е-е-рт. Ну и наломала же я дров. Забыла обо всем на свете из-за всех этих чрезвычайных ситуаций. И что мне теперь делать? Как решить эту проблему? Я ничего не могу сказать Сэму. Он взбесится. И вообще, у него сейчас такое сложное положение. Послать письмо с извинениями и отложить встречу? Или это только ухудшит их отношения? Передо мной мелькает единственный луч надежды. Отец Сэма не ответил на письмо, вот почему я забыла об их предполагаемой встрече. А вдруг он его вообще не получил? Тогда все в порядке… Внезапно обнаруживаю, что энергично киваю, словно пытаюсь убедить в этом сама себя. Одна из девушек поднимает глаза и с любопытством изучает меня. Ох… – Хорошо! – громко говорю я. – Значит… я просто… Хорошо. Да. Быстро разворачиваюсь и спешу укрыться в кабинете Сэма и только берусь за телефон, чтобы написать отцу Сэма, как вижу Сэма и Викс, шагающих обратно. Они явно спорят. Поспешно скрываюсь в ванной. – Мы не можем сделать подобное заявление, – Сэм яростно комкает листок бумаги и швыряет в мусорную корзину. – Это исказит ситуацию. И мы подставим Ника. – Ты несправедлив, Сэм. Это будет разумным официальным ответом. Ничто в нашем заявлении не свидетельствует о том, написал или не написал он эту записку… – Должно свидетельствовать! Нужно объяснить миру, что он не мог написать ничего подобного! Сама знаешь! – Пусть он скажет об этом в своем заявлении. Мы не должны выглядеть так, будто потворствовали подобной практике… – Сваливать вину на Джона Грегстона уже было достаточно некрасиво, – говорит Сэм. – Этого не должно было случиться. Он не должен был потерять работу. Но Ник! Ник – это все для нашей компании. – Сэм, мы не будем сваливать на него вину. Он должен сделать собственное заявление. Он может сказать все, что ему заблагорассудится. – Прекрасно! – ехидничает Сэм. – А его команда при этом не поддержит его. Напомни мне, что не следует нанимать тебя для того, чтобы ты представляла мои интересы, когда я попаду в переплет. Викс вздрагивает, но молчит. У нее звонит телефон, она дает отбой. – Сэм… – Викс замолкает, делает глубокий вдох и начинает снова: – Сэм, ты идеалист. Знаю, ты обожаешь Ника. Как и все мы. Но он не наше все. Больше нет. – Она морщится под взглядом Сэма, но продолжает: – Он просто человек. Великолепный, выдающийся, но не идеальный человек. |
