Сержант Гарденер отбросил своего собственного противника ударом с обеих рук, а затем бесцеремонно оттолкнул короля в сторону, занимая его место перед трапом. Хааральд скривился, но он хорошо знал, когда можно спорить, и, тяжело задыхаясь, отступил, посмотрев в спину своего телохранителя.

Кормовая надстройка была изолированным островком сопротивления, и слишком долго он продержаться не мог. Хааральд не видел, как умер Тривитин, но видел тело капитана вместе с телами по крайней мере трёх лейтенантов «Королевской Черис». Гардемарин Мершил тоже погиб, упав поперёк тела майора Бёрка, командира морских пехотинцев флагмана. Гарденер был последним из гвардейцев Хааральда, кто всё ещё был на ногах, и кольцо защитников вокруг короля постепенно сокращался под непрекращающимися напором нападавших.

Рядом с ним, с побледневшим и напряжённым от ужаса лицом, стоял гардемарин Аплин. Несмотря на это, глаза мальчика были полны решимости, и он стиснул матросский тесак двумя руками, словно двуручный меч. Он словно завис в ловушке между потребностью броситься вперёд и отчаянным желанием жить, и Хааральд отпустил свой эспонтон, чтобы схватить мальчика за плечо.

Аплин дёрнулся, как будто его ударили ножом, а затем обернулся назад, чтобы посмотреть на своего короля.

— Стойте рядом со мной, мастер Аплин, — сказал Хааральд. — Скоро у нас будет чем заняться.

«Неустрашимый» врезался в клубок сцепившихся галер. Гвилим Мензир не заботили повреждения его корабля — только не сейчас. Он отказывался уменьшать площадь парусов до самого последнего момента, и дерево раскололось и завизжало, когда он вогнал свой корабль прямо в правый борт «Думвала».

Бушприт «Неустрашимого» навис над серединой галеры, двигаясь вперёд до тех пор, пока его утлегарь не раскололся о возвышавшийся борт «Королевской Черис». Его форштевень врезался в корпус «Думвала», круша шпангоуты и балки. Его фок-мачта, уже ослабленная падением брам-стеньги и двумя другими ударами, чуть выше уровня палубы, завалилась вперёд, упав поперёк их цели в лавине обломков дерева, порванных верёвок и парусов. Моряки и морские пехотинцы с боевых марсов фок-мачты полетели вниз вместе с ней, а брам-стеньга и стеньга грот-мачты сорвались вслед за ними.

Люди спотыкались, падали, их бросало на колени, когда удар потряс оба корабля. Другие были раздавлены падающими мачтами. Но потом каждый выживший морской пехотинец «Неустрашимого» снова встал на ноги. Они бросились вперёд, уклоняясь от поломанного рангоута и такелажа, стреляя из мушкетов, и ударили в спину корисандийских абордажников, всё ещё пробивающихся в сторону «Королевской Черис». Яростно ударили сверкающие штыки, затем вернулись обратно, блестя красным, и сапоги морских пехотинцев растоптали тела под ногами, когда они яростно бросились дальше.

В то время как морпехи бросились в атаку, Мерлин скачками двинулся вперёд, вдоль коечных сеток правого борта, с катаной в одной руке и вакидзаси в другой. Кайлеб, Арнальд Фалкан и остальные телохранители принца пытались не отставать, но они были всего лишь людьми, и он оставил их далеко позади.

Большая часть обломков упала за левый борт, а два или три моряка, которые встали у него на пути, с тем же успехом могли встать на пути у атакующего дракона. Они отлетели, когда он бросился мимо них, а затем отправил себя в поразительный прыжок по крайней мере на двадцать пять футов, через треугольник плещущейся между двумя судами воды.

Он приземлился в полном одиночестве на палубу «Думвала» среди плотной массы корисандийцев.